Речи

Сегодня я страдал нещадно,
В руках ученых докторов..
Они меня иглой злорадно,
Затем бригадой фельдшерОв..

Лежал измученный и жадно,
Ловил их речи, нездоров,
А что б Вам было неповадно,
Их приговор всегда суров..

Так радуйтесь всему на Свете,
Пока диагноз Ваш - здоров,
Пока находитесь в расцвете,
И избегайте докторов!

Здесь песни радостные не слышны,
Лишь птичий щебет, скрип продрогших сосен.
Здесь нет весны, господствуют здесь осень,
Да звуки скорбной, гулкой тишины.

Здесь провожают всех в последний путь,
И в церкви тлеют восковые свечи,
Звучат успокоительные речи.
Нашедших здесь приют, уж не вернуть.

Я прихожу сюда в рассветный час,
Чтоб боль унять и преклонить колени,
И рассказать о юном поколеньи,
Что выросло, совсем не зная вас.

Я прихожу, когда мне тяжело,
Когда на сердце кровоточит...

Мы были последним советским поколением,
Носили на груди октябрятские звездочки,
Подрисовывали фингал и рожки Ленину,
Шаля напропалую в учебных заведениях…
Тайком курили. И взрывали что-то в колбочках.

По черно-белому «Рекорду» бубнил речи Брежнев,
Его мы сразу переключали на мультики.
Потом в дырявой и запачканной одежде
Бежали жечь костры домов двух между,
С печеною картошкой уминая фруктики.

И было очень стыдно, когда родители
Читали в дневнике все замечания,–
Размашисто...

Марлен танцевала… Но Геринг дремал.
И Геббельс прокручивал речи беззвучно…
На цыпочках Борман вошел в кинозал.
А фюреру было и грустно и скучно.

Одна только Ева вцепилась в экран
И взглядом следила за взлётами юбки –
Таких вот, наверно, любил Мопассан –
За ножки и грудь, за капризные губки:
Поющих, кричащих и бьющих стекло,
Не мыслящих ночи без секса в постели.
Марлен танцевала, а время текло…
На Волгу пришли холода и метели…

Я читал..Перечитывал снова,
Перелистывал годы и встречи,
Как же жизнь мне была та хренова,
Вспоминал и туманные речи...

С изумительным тостом: «За дам!»,
И опять возвращался к трудам....

Да, мэдам....

Мои учителя – больные крики
Печальных птиц над зеленью лугов.
Мои учителя – дожди и книги,
Сердца друзей и кулаки врагов.

Мои учителя – родные рощи,
Плеск Волги и весенний гул в крови,
Бровей твоих упрямый чёткий росчерк,
Прощенья и прощания твои.

Мои учителя – те обелиски,
Что, как деревья, из земли растут.
Мои учителя – те коммунисты,
Что за идею на костёр пойдут.

Барышник, вечно бредящий наживой,
Министр, травивший воды и поля,
Политикан, чьи речи сладко-лживы, -
Хотя и...

Лишь болтуна молчанье гложет,
как неуютно не болтать.
Невыносимым быть не может,
Есть не умеющий молчать.

Молчанье слов любых полезней,
Все можно взглядом передать,
Живое мыслеизлученье
Способно молнией сверкать.

Не нужно выжимать насильно
Слова и воздух колебать,
Зачем напрасно пустословить,
Молчи, раз нечего сказать.

Поймет достойный собеседник
Твоей причину тишины.
Ты не паяц и не затейник,
Пустые звуки не нужны.

Шагает тьма хамелеонов,
По этой жизни...

С древних времён скитаясь,
Слушая речи пророка,
Часто греша и каясь,
Люди искали Бога...

Вот Он пришёл желанный!
Ветвями стелят дорогу.
Всюду кричат: "Осанна!"
Путь украшают Богу...

Вскоре... Пилат, по праву,
Созвал народу много.
Дружно крича: "Варавву!"
Мир отвергает Бога...

Кто-то промолвит: "Странно,
Здесь кровью полита дорога?"
Просто по ней недавно
Вели на распятье Бога...

Дрогнула твердь земная,
В тьму погрузилась планета.
Только что полыхая,
Солнце не дало света...

Где покой - там вечность.
Где любовь - там слабость.

Где борьба - там речи
(не приносят радость).

За дверями давка.
А зачем? Не знаю.

И чем выше ставка -
тем и ближе к краю.

Не рискует скупость,
не скупится бедность.

Не мечтает тупость,
не стремится леность.

В вечном страхе жадность
за свои богатства.

Призывает страстно:
"Разделяй и властвуй!"

Непреходящая мечта вновь наполняет смыслом вечность
Начать всё с чистого листа,понять себя и бесконечность.
Когда-то всё для нас пройдёт,
Волненье первой нежной встречи,
И первородность чудной речи,
И запах хвои в Новый год.
И сердце в страхе не замрёт,
Шальной звонок не испугает.
Лишь будет сниться напролёт
Та жизнь...
В которой всё бывает...