Расстрелять

…Дворянский полк. Кадетский корпус.
Ах, аксельбанты-эполеты,
Медичек пламенная гордость,
И гимназисток флаш-приветы.
Законы Божьи и науки,
Царю - на верность обещанья,
Балы, фуршеты, губы, руки,
Да расставанья и прощанья.
Подобострастно исступленье,
Возможно, просто покаянье.
Жить в ту эпоху преступленье,
Как наказанье - обаянье …
… Румянец, юношеский чуб,
Задорных глаз искра сверкнула,
Непониманье детских губ,
У маменьки слеза блеснула.
Осенний день. Знакомства стыд...

Орденами в ряд увешан, как свининою копчёной,
Аксельбантами потешен – перегаром обреченный,
Морду пудрою припудрит, нам мозги опять запудрит –
И с утра до вечера - вновь пихает речи нам!

Образ твой недвижимый
Мухами засиженный,
По холсту написанный –
Кошками описаный.
Позабытый - проклятый,
Без закуски пропитый,
Сбросив память ратную –
Голью перекатною.
Флагом бы Андреевским,
Хрясь - по харе вереском,
По ушам дубиною –
Чтоб не гнули спины мы!
Да по заду палкою...

Кто-то, подняв паруса.
За удачей гонится.
Кто-то, празднуя труса,
Страстно Богу молится.

Кто-то за свою любовь
Постоянно борется.
У кого-то в жилах кровь,
У кого - сукровица.

Кто-то, веря в чудеса,
С духами общается,
Кто-то, как медведь, в овсах
Щедро угощается.

Кто-то в роскоши живет,
Просто с жиру бесится,
Кто-то сам веревку вьет
И на ней повесится.

Кто-то с раннего утра
К вечеру готовится.
Кто-то закричал "Ура!"
И не остановится.

Кто-то нежится, лежит
С думою...

Мы раскиданы.
Мы расброшены.
Мы засыпаны.
Мы закошены.

Мы расстреляны.
Мы растерзаны.
Мы закопаны.
Мы зарезаны.

Мы убитые.
Мы удавлены.
Обворованы.
Обезглавлены.

Обесчестены.
Обескровлены.
Мы растоплены.
Разморожены.

Мы гниющие.
Мы увядшие.
Мы не глупые -
Мы бесстрашные.

Офицеры в отпуск долгожданный
Едут ежегодно отдыхать
Не в военной форме, а в «гражданке»:
Форму стало стыдно надевать.
Денег нет. Получка как подачка.
Да и ту не вовремя дают.
Подработки, огороды-дачи,
Бесквартирье, мат и неуют.
Нет ни уваженья, ни почёта,
Ни парадной формы выходной.
Списывают армию со счёта.
Травят необъявленной войной.
Генералы – Янусы двуликие.
Барственно вальяжна эта рать.
Полководцы, в общем, невеликие,
Мастера унизить и урвать.
На чужом горбу готовы въехать...

Глаза твои меня вновь манят,
Когда ты снова щуришь взгляд.
Улыбкой вроде намекаешь,
И вновь я чувствую заряд.

Римма

Дмитрий!Это здорово!!!
Я только что тебе отправила эаряд!!!
Благодарю!!!

Дмитрий

Я заряжаюсь счастьем снова,
Любовью расстреляю всех опять .

Римма

Стрелять глазами люди могут,
Но чтоб Любовью, не шути,
Иначе,кто шагает в ногу,
Собьются с верного пути!!!

Дмитрий

Шагаем все мы верною дорогой,
Амура стрелы нам укажут путь .
И взлядом...

Желтые шапки церквей
Расцелует синяя сдоба,
Хрупкого взора сень
Заломит сердечной тоской,
Неба шаткая хата
В сердце выплеснет Бога,
Да на крестах развесит
Ветров свинцовых покой.
Молитвы дряхлых костей
Учуют колодцев ноздри,
Святою водой постель
Калека-душа заправит,
Желтые шапки церквей
Расстреляют синие грозы
Обнаженного неба Христа.
Дай мне, Боже, сил не ослепнуть.

Тонкое лицо императрицы,
золотая роза на груди,
брови как встревоженные птицы
крыльями взмахнули впереди,
и мелькают то леса, то скалы,
и встают из полуночной тьмы
Соловки, лубянские подвалы,
ледяные склепы Колымы,
бьются кони, плачут чьи-то дети,
тени, тени рвутся наяву,
офицеров, сваленных в подклети,
девушек, распластанных во рву,
рвется прах с заброшенных погостов,
комом к горлу подступает прах,
ледяная лапа холокоста
на Ее заснеженных полях,

но летит!
летит по белу свету...

Охота с вертолета - не охота.
Из карабина, сверху вниз - расстрел.
Пилоту же, любой полет -работа,
"Старт, разрешите запуск?" Полетел...

Начальники высокие в салоне,
сидели словно в городском такси.
Заметили животное на склоне:
"Давай назад! Зависни! Не тряси!"

Защелкали затворы, грохнул выстрел,
"Уходит гад! Давай за ним! Вперёд!"
Момент настал, теченье жизни быстрой,
Внезапный совершает поворот.

Азарт, всегда азарт. Пилот, ведь тоже,
Обычный человек, не полубог.
Адреналином...

Мы – волки. И нас,
По сравненью с собаками, мало.
Под грохот двустволки
Год от году нас убывало.
Мы, как на расстреле,
На землю ложились без стона.
Но мы уцелели,
Хотя и стоим вне закона.
Мы – волки. Нас мало.
Нас, можно сказать, единицы.
Мы – те же собаки,
Но мы не хотели смириться.
Вам – блюдо похлёбки,
Нам – впроголодь в поле морозном,
Звериные тропки,
Сугробы в молчании звёздном.
Вас в избы впускают
В январские лютые стужи.
А нас окружают
Флажки роковые всё уже.
Вы...