Рамы

Жизнь блестела, словно твой паркет.
В тишине густых сосновых палок
Женщина качалась в гамаке,
И арахис жареный жевала.

Белый пудель стриженным хвостом
Всё махал, на солнце члены грея –
Женщина читала энный том
Сочинений Э. Хемингуэя.

В щели глаз лились живой водой
Строфы занимательных историй
Про окопы первой мировой,
И о старике, ушедшем в море.

Я был рядом, лучший друг семьи,
А точнее - лучший друг хозяйки.
Ежедневно, с часу до семи,
Рассуждал, качаясь в раскачайке...

Раз монарх всех кроет как безбожник,
Не стесняясь низкородных слуг,
По лицу бьёт знатного вельможу -
Объясненье здесь одно возможно,
То напал от Господа Злой дух

На царя и он бузит конкретно.
Наш демократический закон
Так гласит - когда мужик в аффекте,
То вины на нём особой нету,
И сажать такого не резон.

Скажем, мавр ревнивый даже слишком,
Видя, что помятая кровать,
Придушил жену, зажав подмышкой,
Но при этом тронулся умишком...
Значит, дело можно закрывать.

Раз Злой...

Самуил священник в Раме умер.
Был высокий он авторитет,
При царе Сауле в ихней Думе
Возглавлял Духовный комитет,

Что-то типа нашего Синода.
Волю Господа тот жрец творил,
При большом скоплении народа
Он Саула выдвинул в цари.

Оказался выбор тот поспешен.
С верой недобор был у царя,
Был к тому же он слегка помешен,
И копьём швырялся почём зря.

Неврастеник, впавший в паранойю.
Что с таким диагнозом ловить?
К выполнению царёвой роли
Идеально подходил Давид.

Проявлял особое он...

Позвольте мне себя представить,
Чтоб вы без мысли уж иной
Могли меня любить, и славить,
И даже любоваться мной.

Без лишних слов, скажу вам прямо,
Немного даже с простотой,
Я- уважаемая Дама
В красивой раме золотой.

Художник - о творец великий -
Работал поте день и ночь
В какой-то суматохе дикой;
Никто не мог ему помочь.

Мне было жаль его немного,
Ведь в труд вложил он часть души;
Но вдруг он глянул очень строго,
А после продал за гроши.

Из мастерской - когда б я знала...

Небо вжалось в оконную раму,
Сузив мир до периметра горенки.
А влюблённые тоже не имут сраму.
И я, до неприличия голенький,
Перед всеми святошами в ризах,
С острогрудой прелестнейшей всадницей,
Как лампадой, свечу голой задницей
В запрещенных ханжами репризах.

Нет порока у жизни истока…
Плюйтесь, исподтишка любопытствуя,
Как вздымаю салютом бесстыдству я
Всем известную мачту флагштока!
Выше! Муза – обычная баба,
И она так устала от этики
До печёнок постылой поэтики...

Мир летящий в тар-ра-рам!
Там,
Где своё я, никому,
Не отдам!
Где не верится в Завет -
Бога нет!
И слова Его ко мне -
сущий бред!
Плачу ль я, смеюсь.
В ответ -
Бога нет,
Мир летящий в тар-ра-рам
По делам.
Ветхий, Новый ли - Завет,
Плоть не храм!

Уле-тает жизнь моя
В тарр - ра - рамм...

Ни осени, ни бархата весны, лишь стужа, где ва-
режки, шарфы и шубы, муфты, друзья отсутству-
ют, лишь гроб, раскрашен, шутовской, для шута,
где ящики для органов и тела,решил их разделить,
умело, он вскрыл его, снял скальп, ножовку, в ру-
ку и распилил,и черепа коробка без «крышки», ча-
шей став и горка,мозгов и прочей требухи, ты сер-
дце в руку не бери и ворона,ты отгони,стервятник,
что время замерло?прозрело?услышало биения се-
рдец? развеяв пелену,и позолоту,рам, протёр, тебе...

Историю рассказывать
Начну издалека:
Случилось все в Испании
В средние века.

К известному художнику
Алхимик вдруг пришел,
Сказал, что краски лунные
Случайно изобрел.

Особый в полнолуние
Они дают эффект.
И тут же он добавил:
"Но есть один аспект:

Имеют краски лунные
Загадочный секрет.
Пиши, что хочешь ими,
Но только – не портрет!"

Художник усмехнулся
И ящичек убрал.
Алхимик распрощался,
Но денег он не взял.

Проходит ещё время,
И поступил заказ:
Портрет был нужен...

Впервые Ксеркс увидел мир ночной
В приходе, византийскими камнями
Возвышенном, жемчужною трухой
Гербовник звезд троящем в тусклой раме.

И стройные в душе ряды зажглись,
И странные образовались реки,
Прекрасно освещенные, как высь,
Пространством, убивающим навеки.

Быть может, над водой Левиафан
Акафисты речет, молясь потиру,
Когда сквозь сон в астральный океан
Вплывает рак по лунному эфиру.

Быть может, разве лунные огни
Для иноков одних верхонебесных
Светятся и серебром горним...

Опережал (опаздывал), последовательность соб-
ственных событий, осуществляющихся в прошлом
и настоящем, за счёт передвижения в пространст-
ве дома, (лома), был словом разящим всех и вся,
(себя в первую очередь, а говорил, признавался в
любви, врал как всегда), бегал по улице, юродств-
овал, голым (мыл раму или мама мыла раму?),
всё время путал, кто рыбы, а кто рабы? не мог ос-
ознать, а кто вы? спрашивал у встречных и попер-
ечных и возглашал, что все мы недоумки, (лоша-
ры...