Работать начал

С работы усталый
И только под утро,
Маршрутом знакомым ,
С заездом к подруге,
А как же иначе,
Давно уже знает,
Куда обращаться,
Когда отдыхает,
Ближайший соратник,
И главный по теме,
А ей позвонил,
И ты снова в системе.
Опять бодрячком и в приподнятом духе,
Ведь утро пучком, когда ты на движухе.
Никто и не что не волнует, всё пофиг,
Тебе наплевать на все ахи и вздохи,
Тем более если они от любимой,
Она ведь больная,
Ведь ты же не лживый.
Как может она точно знать, что ты...

Не удержать! Атлант ты или рохля…
Сползает неба край
в кювет и грязь…

И валится на нас
беззвучный грохот…
Похоже, что разлука – началась.


Ну, что же мы стоим, как истуканы!
Полно работы: режь, дроби, сгружай…

И бьется, словно рыба на кукане…
о землю – горлом
общая душа.


И сорваны болты. Резьба замята.
Да к шуту всё…
Да мне до фонаря.

И мы с тобой –
чужи и безымянны.
Два идиота. Мягко говоря.


И сменит твой халатик
пять галактик.

И я в отместку
без...

Наш мир нереальный обрушиться в тьму
Конец, разложенье планеты в дыму
И как никогда на поверхности нашей Земли,
Мы видим начало того, что в дали

Приходит в упадок материи старая проза
Земля умирает, и жизнь под вопросом
Повсюду страдания стоны, слышны для ушей
Кидаем под страсти святых малышей

Сердца разбиваемы ложными страхами тела
Повержены в прах суетою несмело
Мечты о прекрасном, развеяны силою тьмы
Любовь человека - еда для чумы

У древних богов не осталось свободного слова...

Сказал «обруч», горбато, не звенит, а катит,
что роднит и с небом и с землей, и не чужой,
нарыв, а свой, как струны, не души, сознанья,
локтём и сухожильем слов, по перепонкам,
барабан, свистел, не отделить от ран, как со-
ловей, как эхо дня, стреноженная тень коня,
по полю, «женщины гуляют и знамя, ветер
развивает». Сядь недруг, успокой свой пыл,
работа не окончена, до срока, не стало, и ал-
маз глубоко, спрятан, сохранён, он не укра-
ден, не утрачен, начало то пути, и ожерелье...

Было это наяву
Вам про это расскажу…
Старец к нам во двор явился,
Как на голову свалился.
Весь заросший и седой
И с огромной бородой…
Из одежды у него
Лишь холщёвая рубаха,
А клюка в руке его…
Несколько тяжеловата.
Видно долгий путь он шёл,
Как от мира отрешён.
«Что, милок, пеньком сидишь,
Удивлённо так глядишь?
Давай в хату зазывай,
Стол обильней накрывай.
Время мало у меня,
Разговору на три дня…»
Я немного осмелел,
Свою песнь ему запел:
- Коли время, мол в обрез…
Проявлю...

Хозяевов, за приём отблагодарил
И в дорогу поспешил...
Долго-ль, коротко я шел,
Но в Краснодар быстренько пришел...
И скажу я вам друзья, лучше город намного стал,
Я его сразу и не признал...
Особняки выросли такие,
Как будто начались времена благие...
Заборы выше трёх метровой высоты
Ворота старинной кованой красы...
О таких в сказках лишь читал,
А наяву нигде их не встречал...
Решил зайти воды испить,
Да с дороги перекусить...
На кнопку звонка я там нажал,
К калитке лев...

В этом году...

В этом году мы имели великое пришествие энергии.

До этого все было проще и сомнительней.
Однажды летней ночью, я добираясь к дружку,
имел встречу с двумя девушками.
Блондинку звали Свобода.
Брюнетку звали Бизнес.
Мы поговорили, и это они
рассказали мне обо всем.

(55)

Кровь на улицах

Кровь на улицах
Я по щиколотку в крови

Кровь на улицах
Я по колено в крови

Кровь на улицах
Города Чикаго

Кровь поднимается
Преследует меня

Кровь на улицах
Река...

Она прошла далеко,
Она прошла укромной
Походочкой высокой
Для неги сладкой, дремной.

При рельсах осиянных
Полуночной луной
В сапожках долгожданных
Она пошла со мной.

И в доме среднерусском
Скрипучем и пустом
Нездешней павой в узком
Жакете входит в дом.

Березовым монисто
Сверкало в сентябре
Как лик луны сребристый
На бархатном бедре.

И кружевные дали
Вдруг ослепляли близь -
И зайчики мелькали
В глазах как кошке «Брысь!»

И длился, длился, длился...

Я хотел помолиться.
А начал — рыдать.

И текли по щекам,
и горели
невнятные слезы…

И была пустота…
в бесконечных рядах…
И меж теми рядами
всё попусту было.

Без соли.


И мне пресно дышалось.
И пресно жилось.
Были женщины рядом
до муторности
сладковаты…

Был безвкусный восторг.
И безвкусная злость.
Всё без смысла. Без соли.
Как скатыши сахарной ваты…


И работало сердце:
сквозь обод нуля
кровь и слезы мои
щелочными кругами гоняя…

Я сладился. И видел, что...

Был старый робот страшен, запущен, грязен был
Как будто одиноко отшельником он жил
Как будто лет пятнадцать, а может и века
К нему не прикасалась ремонтника рука.
Я подошел к бродяге, спросил: «Откуда ты?
Ты может, бедолага, беглец из пустоты?
А может с Ориона, иль твой удел иной.
Ты почему так страшен и кто тому виной?»
Он усмехнулся, лязгнув (не челюсть – ржавый лом!)
И объективы - очи в меня «всверлил» потом.
«Однажды на рассвете» - он начал свой рассказ -
«отправился я к альфе, к...