Раба

Не впервой я услышал, ваш голос с упрёком,
Мне не грохотом боли упал он на грудь.
Мне подарен он, самым хорошим уроком,
Но порою, бывает обидно чуть-чуть.

Как вы мыслите, стражи обыденной жизни?
Мне понять не дано, ваших мыслей аврал.
Да, пускай ваше слово отравой не брызнет,
Я быть может отраву в молчаньи узнал!

Кто пророк на земле, кто вас мудрости учит?
Может каждая дырка на теле у вас?
Что оставлена прошлым, и давит и мучит.
Я увижу всю боль, в глубине ваших глаз...

Вкусив целительной отравы
От скудной жизни не ослаб.
Я раб не денег
И не славы,
Как всё живое – Божий раб.
Пусть тяжела моя дорога,
И что-то сдвинулось в умах,
Суду подвластен – только Бога –
Всё остальное тлен и прах.
2008г.

Ждёт в конце всех путей,
Долгожданный покой,
Снимут латы, усталые воины.
И рабов и царей,
Смерть сравняет собой,
Отдохнут, те что здесь обездолены.

А за ними вослед,
Идёт, чтобы в нём дать,
Иль хозяев, иль слуг.
В мир, что солнцем согрет,
Людей новая рать,
И... — замкнётся вновь круг

На господ и рабов
На охотников-жертв,
Небо делит людей.
И по воле Богов,
Под землёй живёт червь,
И питается ей.

У всего есть предел,
И нет вечных границ,
И устанет и сильный когда-то.
И...

Не убит, не распят, не расстрелян,
Не с сумой, не в тюрьме и не в ссылке.
Сыт-одет, но подраненым зверем,
Смотрит он и в улыбке грустинки.

Волк не пёс и хозяев над ним не бывает,
Даже сытый он зверь — воли жаждет.
И забывших о том, он кусает,
Наказав их, за ласку однажды.

Пуля, варвару лучше чем клетка,
Смерть милей сытой жизни рабов.
Но судьба к нам жестока нередко,
И нет жизней, совсем без оков.

Все чему-то своей жизнью служат,
Демократия — выдумка для простаков.
Воли нет...

Волю вольному, а тюрьму рабам,
Песню певчему, лаять громко псам.
Всяк получит здесь, по его делам,
И воздастся здесь, за своё всем нам.

Не в ошибках грех — в намерении,
Коль со злобою — и добро во грех.
Ругань может быть, во спасение,
И убийственным, злой, ехидный смех.

Иногда обман, что-то умолчать,
Не всегда то ложь, что неправда нам.
Своей правдою, могут люди лгать,
Ведь её в себе, каждый выбрал сам.

Ну а свято то, что случается,
Ведь в том воля есть, Сил что правят Всем...

Срываю плоть пред взором поколений
И обнажаю сердце пред толпой.
Восстань, душа, и не сгибай коленей,
Не будь толпы презренною рабой!

Не угождай царям – поскольку смертны,
Не угождай рабам – они плуты.
В миру земном мы перед Богом смерды,
Но то не видим, ибо все – кроты.

Вслепую роем норы под землёю
И мним, что строим счастье для себя.
Удел слепцов – небесною зарёю
Считать возню и щебет воробья,

Что из-за крох под утро слух тревожит,
Деля засохший несъедобный хлеб.
В той...

Враз изменят риторику речи,
С кем-то, скинув его со счетов.
Обращения станут враз резче,
Уваженье исчезнет из слов.

И появится пренебрежение,
В тех, кто сам был всегда мал и слаб.
Из их речи исчезнет почтение,
Получив власть, хамеет враз раб.

ТолпЫ люди, законы чтут стаи,
В ней ослабшим презрения кнут.
Только силу толпа понимает,
И упавших, в ней просто добьют.

Добрый должен в ней быть с кулаками,
Чтобы тем, с кем он добр, сдачи дать.
Чтобы в ней не стать равным с рабами...

Беспечный шут, на ярмарке балясник,
Побасенник, дворцовый безобразник,
На княжеский роскошный званый пир
Принёс напиток чудный - эликсир.
Дурманящим разлился ароматом,
Обрушился душистым водопадом,
Поплыл в палатах запах неземной,
Густой окутал, ласковой, волной.
Потир отставил князь рукой небрежно,
Спросил: «Чем дивно пахнет?" - безмятежно.
Втолкнули слуги в ближний круг шута,
Весёлого и ловкого плута.
«Ответь мне, скоморох, какое зелье,
Как ладан для души, дало веселье...

Спросили как-то мудреца:
Вот ты философ и поэт,
Ты поделись и с нами, брат,
В чём жизнь этой твой секрет.

Зачем нам жизнь дана узнать хотел наверно каждый сам,
Но дел ведь много у людей, не строим мы для счастья храм.
Мы постоянно в "движняке", переговоры день за днём,
Живём мы только для себя, других совсем не признаём.
И не умеем мы дарить – подарки, чувства иль звезду,
Мы разучились все любить, не видим жизни красоту.
И каждый день, за часом час куём мы деньги, а зачем?
Чтобы...

Самой долгой из всех дорог,
К самой трудной из всех вершин,
В самой странной из всех эпох,
Неся сущности часть Всех Трёх,
Ни властитель, ни раб, ни Бог,
Шёл он трудным путём мужчин.

В самом грубом из всех миров,
В самом быстром их всех времён.
Самой грустной, из песен всех,
Жил, забыв про весёлый смех,
Для господ и для их рабов,
Оставаясь пришельцем он.

Как и все, кто здесь был рождён,
Спал он жизни иллюзий сном.
Но душою сумел он всё ж,
Разглядеть многих истин ложь.
И за то...