Призывал расстаться с богатствами

Что за день, и высок, и красив,
Прикреплен к паутиновой нити.
И навязчивый в горле мотив:
Поезда, вы меня не маните.
Но дорога венчает судьбу,
А душа подчиняется звуку.
И архангел возносит трубу,
Призывая на счастье и муку.
Август – месяц медовый, прощай,
Пожелтевшие рощи – до встречи.
И оплывший луны каравай
Выплывает к дороге под вечер.
Еще сборы не кончит жена,
Еще эхо не явит повтора,
А в холодном квадрате окна,
Свет звезды и дыханье простора.
Снова поезд грохочет впотьмах...

Там на краю перед обрывом,
Когда и крылья можно вклочь,
Когда внимает только ночь,
И шаг всего лишь, чтоб взлететь...
Без крыльев...
Вечность, мир без края,
И в том полёте всё растает:
Призывы, боль, самообман...
К утру рассеется туман
И там в душе проснётся та, которой истина открыта...
На землю вновь ступив, забыта уже не сможет быть душа.
И вот тогда, неторопливо, в росе купаясь, чуть дыша... иным, в ином и не спеша...

Нет у боли лицА,
А у бед нет имён.
Разбивает сердца,
Мир, когда жесток он.

Боль иголкой в висок,
А беда злом потерь.
Низким стал потолок,
Ад тревог открыл дверь.

Фраз-призывов набор,
О Вселенском добре.
Лишь пустой разговор,
В слов красивой игре.

Сквозь себя боль с бедой,
Пропустив, брать нельзя.
Они могут собой,
Обезличить в нас «Я».

Нет у боли лица,
А у бед нет имён.
Надо жить — до конца!!!
Кто не сдался — спасён!!!
Марковцев Ю.

Есть оттенков милионы,
У слова «нет» и слова «да».
Они бывают и безмолвны,
Зовут их словом «жест» тогда.

Есть жест приветствия, прощания
Согласия, отказа, подтверждения.
Есть жест сердитый порицания,
Призыва, просьбы и недоумения.

А слово «да» быть может и сердитым,
Отрезать, может словно нож.
А может с виду быть открытым,
Даря при этом злую ложь.

И слово «нет», в себе, всё это тоже,
Несёт иной раз и мы сказав «нет».
Тем передать, своё согласье можем,
И тогда значить, будет...

Только холод теснится в груди,
Час разлуки давно позади.
Даже боли теперь не осталось.
И гортань пересохла от слов,
Если даже была и любовь,
То ее подменила усталость.

Между нами, что колышек вбит,
Благодушный соседствовал быт, -
Домостроя священное иго.
Никогда я добра не копил,
И по счету сполна заплатил
За мираж, за обманчивость мига.

Отзвучала призывно труба,
- Упаси от ошибок, судьба, -
Повторяю себе неустанно.
Неудачник среди игроков,
Ухожу от призывов и слов,
Обхожу...

Прогуляться решили со Славой,
И пошли в парк соседний "Дубрава",
Там купили вино,
Было сладким оно
Но с утра оказалось - отрава!

***

Наварила я летом варенья,
От соседа ждала одобренья,
Но сказал нынче он:
"Лучше б был самогон,
Получила бы ты поощренье!"

***

Захотел прикупить нынче сахар,
Над ценою его долго ахал,
Без варенья теперь,
Аппетит поумерь,
Похудеет совсем моя ряха!

***

Плоскостопие мне как награда,
Для призыва на службу - преграда,
Пусть послужит мой...

Не слушай ты меня, молчи, сейчас, потом
и навсегда,- по сторонам он света молвил,
как фараон, как властелин, как птица киви и
пингвин, и кенгуру и черепаха, зашита порвана
рубаха,- и от сумы не зарекайся и от тюрьмы
нет здесь защиты, богат ты беден иль увитый
и счастьем и любовью, воин, не укради и будь
достоин и имени и той судьбы, что выпала,
как карта, знак, и мал тот золотник иль гак,
и дорог и бесценен, тоже, и прост и беден
и сварлив, и молчалив и говорлив. Накормит
он тебя...

… И пойду молодой и беспечный,
С непомятым в кармане рублём.
Будет жизнь нескончаемо-вечной, -
Мне цыганка шепнула о том.
Отдыхают высокие цели,
И порывов возвышенных нет.
Забреду ни в какой-то пиццерий,
А родной привокзальный буфет.
Там сегодня буфетчица Маня
Разливает портвейн – не коньяк.
И, конечно, немного обманет, -
Нас обманут ещё и не так.
Подсчитает, чего-то умножит,
Обсчитает,
Потом не дольёт…
Дорогие советские рожи,
Как никак, мы ведь тоже народ.
Притомились...

Отзовитесь, пока ещё живы.
Где вы есть,
Дорогие мои?
Жизнь скрутила верёвкою жилы,
Но охрипли не все соловьи.
Они где-то притихли окрест,
Нашей юности не забывая.
Приготовили дружный оркестр,
Перекатную голь поджидая.
Одноклассники!
Мы не клялись
В нашей первой далёкой любви.
Что-то светлое строить взялись,
А построили Храм на крови.
Однокашники!
Хватит ума,
Не заплакать, что всё потеряли.
Было всё – и тюрьма, и сума,
Только вот никого не предали.
Золотые мои!
Та звезда...

И кружево теней, как темный дождь.
Стекает сон сквозь хладнокровный вечер.
Изящен плач разорванных о вечность.
В ожогах лампы мутное стекло.
И в бархате всемирной тишины,
Там, где остановилось слово,
Секрет игры,разгаданной игры,
Кружит глаголом невесомым.
И шепчут письмена сильней, сильней....
Сквозь всеприсутствие теней, причастных ночи,
Сквозь неподдельный почерк наших дней
Как будто что-то большее пророчат
Читающим друг друга по губам...
Губами в губы близость призывая...
Так...