Призраки

Вот и лето уже отзвенело,
напряжённо судачат* дожди.
Промелькнуло как тень, оголтело,
словно призрак в холодной ночи.

Угасает жара незаметно,
остывают горячие дни.
Вся природа грустит обречённо,
скоро осень, опять, впереди.

Не тужу я о лете ушедшем,
мне милее пора сентября.
Когда листья горят, с трепетаньем,
под разлив золотого огня.

Когда слышится вечности, песня,
от вечерних раскатов зари.
И полынный туман, с поднебесья,
прорезает, насквозь, пустыри.

Всё...

У берега моря надеждой живу,
как будто по морю я снова плыву,
а волны мне шепчут - дерзай,дорогой,
забудешь навечно дорогу домой,
и будешь скитаться как призрак в ночи,
не зная как к берегу снова придти.
Тут только борьба не на жизнь,а на смерть
и выживет тот кто сумеет успеть,
до цели доплыть,не уйти в глубину,
услышать у моря опять тишину.
О,мудрое море,надежда моя,
как жил бы я мире не видя тебя.

Не бойся быть нежной, как тонкий апрельский лёд,
не бойся быть мягкой, подобно зимнему солнцу на склоне
дня; и пусть твои волосы гладит ночной ветерок,
с частотой мотылька, летящего на огонь.
И будто серебряная цепочка упала змейкой в ладонь –
сердце на полпути замрёт, голос на полпути растает.
Исповедь глаз, прикоснувшись душой к стеклу,
пусть не ищет тоски и боли –
больше не будет слов, обещаю.
Останется, только шелест листьев и влажная ночь,
и пропасть окна, застеклившая чёрную...

Лечу и слышу силу ветра,
Слепящий солнца света луч.
И слышу всех миров приветы,
Не осязающие путь .

Лечу домой и отрываюсь
От несомненной суеты.
К ней никогда не возвращаюсь,
Оставив призрак тошноты.

Лечу, и больше не прощаюсь,
Ведь поднимаясь вижу страх.
Страх в суете не осязаем,
А в высоте уродства знак!

Не спрашивай меня, зачем пишу,
Зачем ночами в кровь стираю руки,
Внимаю взорам тысяч лиц и, звуки
Безжизненно роняя, не дышу.
Так надо! И не спрашивай меня,
Зачем по тленам свеч ступает ветер,
Зачем живет и дышит сизый пепел
Поныне умерщвленного огня.
И призраком к двери чужого крова
Стекается златая полоса.
Зачем взлетают, чтоб разбиться снова,
Подброшенные в небо голоса?

Не спрашивай меня, я не отвечу!
Пусть ветер отвечает за меня.
И помни: не зажгутся ныне свечи!
Навеки...

На склоне жизни знанием любви –
Воспоминанья.
На память сердца чувств благословенье -
Святая юность.
Святая юность – слов благих
Уста живые
На сердце столь же непослушном
И утомлённым.
От прошлых лет, как выгод, отступиться.
Я в сумерках души ищу иное.
И вам рука моя – руки не прячьте,
А только слёзы прячьте, только слезы.


* * *

Я знаю музыки слова
Они слышны мне не всегда,
Но удивительно красивы,
Так неожиданны, так милы,
Что, кажется, не существуешь,
То одичаешь...

Не жди, душа, с небес советов,
блуждая по судьбе своей...,
а то, найдёшь, среди ответов,
«блаженство ниши»..., вне идей,
но в свечках, с воем отпеваний,
где дружески-церковный хор,
впав в монолитность состраданий,
воздаст тебе, во весь напор
( Да с паханом, под опахало! ),
забывшись ( Как от анаши... ),
в последний путь ( ЖмурОв — немало! ):
«Спокойной ночи, малыши...»,
отправив..., в такт, под трали-вали,
к расходу призраков из масс,
их тел..., мозги б чьи не страдали,
от дум...

Седой старик, проснувшись спозаранку,
достал из шкафа чистое белье,
потом достал рубашку-вышиванку,
жены-покойницы подарок, а еще
извлек свои военные награды,
оделся и пошёл... на баррикады,
встал в строй и в руки взял дубину.

Бандитской власти выставив заслоны,
на островке Свободы
стеной сложили еврошины,
(их в Киев на майдан пришли вагоны)
а сверху них мешки с песком.
Дома оставив, семьи и работы
народ стоит живым щитом.
Народный гнев дошел до крайней точки.

-Зачем, отец, в...

Мне не впервой бродить в вечерний час
По улице холодной и печальной,
Когда луны сияющий анфас
За облачной фатой укрылся тайно.

Спешат испуганно прохожие домой
Скрываясь в тёплых комнатах от ветра.
Их прогоняет ливень ледяной.
Они бегут к искусственному свету.

А я хожу по улице один.
Гуляю под дождём без всякой цели.
Любуюсь грустной прелестью картин,
Не веря, что всё это в самом деле,

Что может быть такая красота,
Что может быть стихия так прекрасна.
Все разбежались. Улица...

Гулу морской раковины
подражает сквозняк на кухне.
В прихожей – апрельская слякоть,
на сердце – мокрый песок и галька.
Ресницы бросают якорь
в гавани апельсиновых штор.
Ночь шевелится в глазах,
прорываясь нарывом заката.

Призрак лёгкого бриза
топчется с узелком у подъезда,
преодолевая порог слышимости,
целуя тёплые весенние раны
ветвей.
Приглушённый свет фонарей
сбивает настройки дневного взгляда.
Последняя сигарета
ждёт своего часа,
пока луна
над изгородью аллей...