Превратиться

Мечты улетают, как птицы в небо,
И растворяются там в облаках.
Им не сбыться, как хотелось мне бы,
С земли я увижу лишь крыльев взмах.
А потом небо заплачет,
И мечты превратятся в дождь.
Разбившись об асфальт,они ничего не значат.
Ну не сбылись, дак чтож.

Дождь будет в окна мне стучать,
Последняя скатится по щеке слеза.
Я буду молча вспоминать,
Закрыв усталые глаза.
А рядом сядет человек,
Такой любимый и родной.
Я улыбнусь, и вокруг век
Морщины лягут чередой.
Набьёт он трубку табаком,
Колечки дыма в потолок.
Бокал наполнит коньяком,
Последний сделает глоток.
Воспоминанья полетят
Перед глазами, словно птицы,
Мечты, событья,всё подряд,
Друзей, родных,любимых лица.
В колечки дыма в потолке
Воспоминанья превратятся,
И в жгущем горло...

По безлюдному парку ты идёшь,
И листву пожухлую пинаешь.
Ты грустишь и чего-то очень ждёшь,
А чего и сам не знаешь.
Ты идёшь и туча за тобой,
Будет дождь и может гром.
Твоё сердце сдавлено тоской,
Не любовью наполнен дом.
На сердце грусть,в глазах печаль,
И серебрятся слёзы на щеках.
На будущем из сумрака вуаль,
А прошлое всё превратилось в прах.

А он сквозь пальцы пропустив песок,
На пустынном пляже у воды,
Чувствует как сильно одинок,
И как с ветром улетают мечты.
Он не будет...

Бело небо и чистый восход,
Здесь для меня теперь место есть!
Я простил всем вину,
Да и свою сам замолил!

Кажется мне, я не много устал,
По жизни идти не спеша!
И прощать обиды и ссоры,
Я выполнил свой долг перед богам!

Я теперь свободен, как птица,
Я теперь дышу спокойно!
На угрозы и обиды,
Я отвечаю спокойно!

Год за годом я всё работал,
Тысячи молитв принимал от всех!
И миллионы прощения я тоже,
Упаковывал в свой чемодан!

Через мои руки прошли толпы,
Через грехи прошли...

Сердце учится тикать часами,
Механически, скупо стучать,
Чтоб на горькие чувства с годами
Лёг запрет, как замок и печать.
Шестерёнки души-механизма
Не умеют страдать и грустить,
Тусклых глаз безразличные линзы
Не способны слезу проронить.
Будут чётко шагать автоматы,
Мять песок путевой полосы,
Потому что былые утраты
Их сердца превратили в часы.

Всё так забыто... где-то потеряно...
И ты всё потихоньку пьёшь свой ром...
Когда же превратится все из черного в белое?
Когда же радость сменит боль....
Кругом их много... все они чужие...
Я не могу их понимать... я не своя...
Я помню на том фото блики...
Ведь там не видно.... моего лица...
Ты научил меня многому... спасибо.
Затем вдруг скрылся... оставил выживать...
Но мир мой попросту... разбился...
Я не смогла шагать... шагать...
Всё черно-белое... нет красок...
Помоему я в...

дороги дальние души
в мечты разум погружают
и дальние будущие дни
мечтами душу исцеляют



величием небес опусташенный
искал я крест испепеленный
люцким терзанием и злом
земной справедливостьи вечный сон

сей мир безликий и неполный
величием души пращЁнный
пращеня ищет лиш у тех
кто както взял наднею вверх

величием судьбы опяненый
стараюца достигнуть лудших дней
теряя дни сваи на барьбу
обрекают себя на пустату

величием люцких марей каварных
ищут свабоды в путях...

Дождь спадает пьяной лаской,
Над паутиной изумрудного леса
Небо бредит хрустальным вальсом,
В зеркале глаз
Светлая грусть летнего хора.

***
Ночь поглощает тяжесть глаз,
Тишина врезается в сердце лунной симфонией,
Я умираю в горьком звездном облаке спящей птицей.

***
Мои вольные песни превратились в холодную сталь,
Мои направления обрезаны скупым размахом крыла,
Крыла, обожженного лучом солнца в щели окна.

***
Мы смешали в тихую гавань все реки,
Мы забылись отчаяньем моря...

Я бы в ангела превратилась,
если б только душа могла,
и в небесной дали бы скрылась,
не найдя на Земле тепла...

Я бы стала свободным ветром
и развеяла всю печаль.
Я бы стала незримым светом...
Я бы стала... Но вновь февраль.

И замерзнут в полете крылья,
и погаснет во мраке свет...
Стану разве что звездной пылью
на пути у чужих планет.

Стану разве что каплей в море,
только тенью в картине дней.
Стану только штрихом в узоре...
Стану, если не буду с ней...

Если я о любви...

Я часто думаю об этом –
Судьба, ты поступила зло,
Великим был бы я поэтом –
Но с генами не повезло.

Я не сидел бы морща брови,
Руками обхватив верстак –
Всего сто грамм еврейской крови,
Писал бы я как Пастернак.

Свою бы жизнь я сделал сказкой,
Мечту я превратил бы в быль,
Десяток генов бы татарских –
Что там Мусса, и что Джалиль?

Легко быть признанным поэтом,
Живя для славы и свинца,
И я писал бы не куплеты,
Имея Лермонта-отца.

Я изучаю Ридну мову,
Но, видно, время трачу...