Поют цикады

I

Даровали, Господь, мертвым чадам Твоим
Тесьмы красной мотки да сребряны сувои,
Боле таинств не ждем, а в рядне предстоим,
Перстов прячем искол за смарагдами хвои.

Серебро, серебро, много ж было его,
Так покрали шары с ёлок жалкие тати,
Снеже черный округ, тлумных звезд святовство,
Царичей неживых весело ль им венчати.

Сестры нас предали в новогодней гурме,
Девы белы влачат по адницам рамена,
Их и лядвий пронять здесь неможно Чуме,
Только розы горят в огне храмного звона...

Где-то смеются, а где-то рыдают,
Где-то зной жаркий, а где-то мороз.
Где-то все в центре, а где-то все с краю,
Где-то цветы, ну а где-то навоз.

Где-то я нужен, а где-то я лишний,
Где-то чужой всем, а где-то всем свой.
Где-то Отец Бог, а где-то Всевышний,
Где-то судья Он, а где-то родной.

Где-то творят стих, а где-то им дышат,
Где-то поют песнь, а где-то живут в ней.
Где-то распят Он, а где-то всех выше,
Где-то сын Бога, а где-то людей.

Где-то рассветы, а где-то закаты,
Где-то...

Ароматом какао с корицей дышал уют.
С атмосферой морозной внезапно вошла она:
Научилась – в романах целуются и поют,
Веселилась – картинно портьеры сорвав с окна.

Пошуршала страницами полураскрытых книг,
Оставляя небрежно закладки своих духов.
Разрумянилась – чувства её не нашли улик
В экстрасистолах сердцебиений моих стихов.

Телевизор включила – куранты двенадцать бьют.
Ананасом в шампанском разбавила первый снег.
Наслаждалась уютом, попутно даря уют.
Раздевалась, балетной...

Сохранить бы память о хорошем
В день когда из времени уйду
Неприметным утренним прохожим
Строки сочинявшим на ходу...


Заглушив машину возле леса
Из которого возврата вовсе нет
Сквозь холодную туманную завесу
Невозможно высмотреть просвет.


Только лишь загадочные звуки
Образуя еле слышный шум
Косвенной бессмыслицей разлуки
На свой лад затачивают ум.


И о том что будет всё забыто
Сказочные птицы не поют
Относительное временем размыто
И не здесь последний наш приют...

Когда Рассвет, сжимая струны,
Мне не давал и шаг ступить,
То, верно, знал, что не обдумав,
Могла ошибку совершить.

И не могла петь о любви я,
О той земной, что есть во мне.
Закрыл ворота те Кудесник,
Закрыл ворота все во вне.

Теперь открыл...Сама открыла.
Давая воздуху войти
Туда, где спрятали под крыла
Головки лебедь, соловьи.

Пускай поют, плывут, играют.
На то и жизнь любви дана....
Я на сочельник загадаю
Любви земной колокола.

Вот и все,
Дописалась строка,
И чему суждено, то и сбылось.
Не сошлось,
Не срослось,
Не слюбилось,
И печаль моя не глубока.
Да о чем нам теперь говорить?
Три минуты, последнее слово.
Поезд мой отбывает, но снова
Осень тянет прозрачную нить.
И опять мы в раздорах мелки,
И опять до того беспощадны,
Что ни взгляд твой,
Ни росчерк руки
Не вернут мне печальной услады.
А в вагоне о чем-то поют.
Нет от мысли щемящей отбоя,
Что минуту уже стою
Между осенью и тобою.
А у песни чудные...

Ты моя Муза, а я тебе Муз,
Нас Небеса обвенчали.
Святостью чистой, супружеских уз,
Вместе навеки связали.

Ты моя Лорочка, я — Юрка твой,
Счастлив — люблю и любим.
Ты берегиня — дана мне судьбой,
И я любовью храним.

Жизнь без Любви потеряет значение,
Станет холодной, пустой.
В нашей Любви мы нашли Вдохновение,
И ты мне Муза, тебе я — Муз твой.

Мы вдохновляем друг друга и в нас,
Души поют в унисон.
Стих для тебя, вновь пишу я сейчас,
В сердце моём, ожил он.

Милая Муза...

Любимая, давай погреемся у печки,
Немного помолчим, посмотрим на огонь.
Трещат дрова, дымок свернул колечки,
Но нашей тайны не узнает он.
Ах, это любопытство, Боже мой,
Огня и дыма, друга и соседа.
Но мы тобою не оставим следа
Ни шепоту, ни сплетне за спиной.
Морозна полночь, тает тихий свет,
Заиндевели фонари и зданья.
И ничего прекрасней в мире нет –
Планета пребывает в ожиданье
Тепла и солнца, утра и весны,
Со звоном и прозрачною листвою.
И по ночам неприбранные сны,
Любимая...

Соловейка матерится.
Лихо кроет всех подряд:
И медведя и лисицу,
Рощу, поле, речку, сад,

Город, горы и болото,
Ветер, дождь и листопад.
И ложится ровно в ноты
Певчей птицы грязный мат.

Только вот певец пернатый
Не на русском языке
Поливает едким ядом
Как пьянчуга в кабаке.

Он ругается по птичьи
И по своему орёт.
Грубых слов в таком обличьи
Человек не узнаёт.

Вот и чудятся прохожим
В соловьиных голосах,
Что поют они, похоже,
Со слезами на глазах

О романтике и страсти...

Поедем в родительский дом,
Залечим простуду малиной.
Подскажет обычай старинный,
Какую мы песню споем.
Попутка нас быстро домчит,
Мы спрыгнем, как прежде, у леса.
Теней и прохлады завеса
Наш пыл городской остудит.
Там ритмы и краски свои,
Медлительны мудрые речи.
Поют на закате, под вечер,
Особенные соловьи.
…Пластинка, срываясь, хрипит,
Сжимая, как нервы, спирали:
- Поедем, дружище?
Едва ли!
Дела!
Да и горло болит.
Когда-нибудь после, потом,
Приеду – вот будет потеха!
Поедем...