Поверх вьюги

Квадратура
замкнутого круга.
В основании,
по периметру пройдя,
вычисляю
площадь остановки,
где пространство
поглотит меня.

Я впишусь
в квадраты производных,
нитку бус
одену на себя,
растворюсь,
я в водопаде звездном,
интегралы
с корнем выводя.

И поверх
молочного пространства
в измерения
Космоса войду,
распадаясь,
дробно на лептоны,
улечу я
к Вечному огню.

И сверкнув,
сознанием, что свыше,
в матрицу
войду я пирамид,
я застыну
в карусели звездной,
в алгоритме...

Живя сотни лет, мы искали себя.
Прожив один миг, мы так много узнали;
Художник был пьян, но портрет удался,
Факир - как стекло, только фокус провален.
Зачем ты молчишь? Ты же учишься петь...
Под ритм дождя есть гитарное соло,
Пусть золотом падает струнная медь,
И два - как один, чуть простуженный голос.
Да, черт с ним, пусть карты твердят, что хотят;
Поверх всех тузов ухмыляется джокер...
На этой доске - пусть цейтнот, но не мат,
И солнце встает, как всегда, на востоке.

Спит моя дочурка,
Развалившись поперёк кроватки.
Поверх одеяла её фигурка,
Что не мешает спать ей сладко-сладко.

Лишь слегка подрагивают ресницы,
Когда она улыбаясь во сне.
Наверное, видит родные лица
И цветы, распускающиеся по весне.

А может, оторвавшись от земли –
Во сне она летает.
И в потоках чистой любви,
По сказочной стране гуляет.

Там живут её мечты,
Не омрачённые суетою.
Там не сожжены ещё мосты,
Между жизнью и мечтою.

Как прекрасен детский сон...

Хлебом насущным , да солью поверх каравая,
благославенным вином и водой родников,
полем ромашковым жизни сосуд наполняю,
травную зелень вплетаю в основу ковров.
Новую песню выводит губная гармошка,
дышит ветрами прохладными рыжий сентябрь,
круг замыкают над лампой настольною мошки,
О-сень. Сезон осмысленья. Октябрь, ноябрь...
Горечью красной рябины и спелым орехом
медью листвы завершается год непростой,
слово одно повторяет усталое эхо...

День сотворенья любви, день Венеры. Шестой...

Летит вперед на всех парах
Второй сентябрь журфака... Толпы
У МГУ на Ленгорах...
Непосвященный, точно, в толк бы

Не взял: одета ребятня
Не для учебы и прогулок –
Для грязного труда... Меня,
Сельчанку, сей зигзаг в заулок

С проспекта главного судьбы
Не удивил, не огорошил...
Я средь студенческой толпы
Предощущением хорошим

Наполнена: дадут с собой,
Наверное, картох в общагу.
Мне с детства тот крестьянский бой,
Дарящий веру и отвагу

В противоборстве и с зимой,
С...

Тушь и тени… Помада…
Пудры тоненький слой…
Хватит. Что ещё надо
Для Богини такой?

С сапфирами надела серьги,
Платью подобранные в тон,
И на часы взглянула мельком:
Уже пора бы… Где же Он?

Квартира чистотой сверкала;
Напитки на столе, еда…
А за окном уже смеркалось
И первая взошла звезда.

...Как Оленька была прекрасна! –
На Ней сапфиры, серебро;
Платье из тонкого атласа
Второю кожей облекло.

Плеч бархатистость, нежность шеи…
И можно с точностью сказать:
В тот вечер...

Вот жизнь моя кипучим темным ветром,
Холодным шквалом горным пронесясь,
Цветы и звезды вмешивая в грязь,
Для всех осталась будто неприметной.

В душе друзья огромной вереницей.
Не мыслю дня без встречь, улыбок, слов.
Взгляд времени скользит поверх голов,
И близких нет, а прочих - единицы.

Что - опыт! Что - душевные терзанья!
На памяти лишь страстные признанья.
Былой любви растаял вешний снег.

Такое неприглядное виденье
Маячит мне под херувимов пенье,
Как растерявший силу оберег...

Чувства самые,
Как ковёр расстелили,
Поверх её листвы.

ВОСТОЧНЫЕ МОТИВЫ


1
Ты в паланкине и в чадре
Вокруг тебя пустыня,
Покорная своей судьбе
Рабыня господина.

Он скачет впереди тебя
Под жаркими лучами.
Клубится вихрями песка
Надежда пред очами.

В песках дорога нелегка,
И солнце закатилось,
«Где господин?»
Молчит она.
Любовь тебе приснилась.

Любовный путь как уж,
Змеится он порой.
Сегодня ночью муж,
Наутро он чужой.


2
Ты в паланкине и в чадре
От глаз чужих сокрыта,
Покорная своей судьбе,
И ты средь всех забыта...

Когда был Иисус с учениками
И в Галилее врачевал людей,
Сказал им: человечьими руками
Лишусь Я жизни праведной Своей.

Он знал: Его убьют, умрёт в страданьи,
Воскреснет волей Бога в третий день,
Давал в Капернауме назиданье
Так, как всегда, хоть видел смерти тень.

Сказав слова, покинул Галилею,
И множество людей пошло за Ним,
За Иорданом шёл Он в Иудею,
Чтоб вовремя войти в Иерусалим.

К Иерусалиму восходя дорогой,
С толпы двенадцать отозвал одних,
Сказал о цели книжников...