Постигаю бытиё

Надеюсь, я уже созрел
писать роман. Мой друг-читатель
(да, я на "ты" - ты мой приятель!),
бросай рутину глупых дел!
Садись-ка в кресло поудобней…
Я поведу рассказ о том,
чем я и сам грешил тайком
(кто с правдой - тот и благородней!),
когда и молод был, и глуп.
И верил, что Земли я пуп!

Роман, конечно, о любви.
Пусть рвутся новые поэты
изобретать велосипеды,
а наше дело - c'est la vie!*–
сбирать цветы ночных мечтаний
в букет красноречивых слов
о тонкостях проблем полов,
о...

Здесь, в этой комнате, на люстре, на столе,
На обветшалом и потрёпанном диване,
В сей непристойной и послушной темноте -
Вся жизнь моя на очень тонкой грани.

С тобой делюсь лишь только почерком души,
Но разгадать его тебе, увы, не в силах,
Не в силах так же мне... Но здесь, в глуши,
Всегда я слышал, что она просила.

Там, за окном — бардак и суета,
Твой силуэт пришёл оттуда и невинно -
Сама безоблачность, любовь и простота -
Витает в облаке назойливого дыма.

Я распустил бы все...

Тяжёлые цепи объятий света на шее летнего полдня –
люби же меня, мой город –
витринная, заасфальтированная пробка
на горлышке мглистой реки,
утоляющей жажду конструктивистских глаз
закалённого оружейника.

Вот, распадающийся свинцовой дробью дождь
нисходящего августа
перелистывает свою историю,
раздирая медные связки водосточных труб,
и сознание, как вода, играющая смуглым огнём грузного неба.
Вот, меня август возьмет под крыло,
лебединым пухом высечет буквы и цифры в...

Жонглер на канате замер на миг
Он стал неподвижен,
Он равновесие постиг
Равновесие на месте труднее всего
В колебании гармония
В движении все

Зима недовольства заменится летом,
Когда завладею восточным секретом
И камеру странную восстановлю,
Ей пунктик особый добавлю в меню;
Удобно раскрашу,
Усердно отлажу,
На критику миру отдам!
Чтоб странствия наши
Привычней и краше,
Доступнее сделались вам.
Для этого первым обыденным шагом
Значения в памяти перемешаю,
Проверю, замечу, мозги шевельну,
И даже прыжок при атаке верну!
А в этом поможет мне сяо-Ассемблер:
Исправлю часть кода, да в патч сохраню,
И образ отныне навек изменю...

Прогоняя чудовище ленное,
Заполняю радостью миг.
Настроение благословенное -
Обнимаю я всю вселенную,
Чтобы кто-то любовь постиг.

Мне тридцать зим –
четыреста семьдесят пять миллионов вдохов,
столько же выдохов – отсрочек судьбы
до встречи с Тобою, Господи; моё дыхание –
тридцать витков вокруг солнца; моё сердце –
ядовитая чаша вина, выдержанного в подвале осени;
моё счастье – откровения жребия сиюминутности,
познающие роскошь и нищету.

Ты чувствуешь плоть, выкованную в сердце Солнца,
доведённую до инстинкта, и возведенную в ранг поэзии,
боль, вырванную из утробы матери;
ты чувствуешь душу, брошенную...

Влачится мертвый разум мой –
познать, познать тебя!
И, пусть познанья древо – древо смерти,
но посмотри, как чист и светел лотос,
благословляющий иллюзию мою.

Я оступился – и тебя прославил –
упрятанный в свой ад,
и оттого, всё легче плоть в обличии страданья,
и я страшусь здоровья, но не мук.

Ты, как искусство, существуешь –
самой себя лишь ради;
ты, как материю, мой взгляд,
лишь терпишь, но не признаешь.
Из близости – печаль.
Как сладостна!
Позволь молчать!
Живого хмеля...

Комиссуры, рассекли комиссары, ради светлого
будущего, раздвоили сознание, поселили проти-
воречие в два полушария, где орёл, а где решка,
серп и молот, (плешка), звезда, а он говорил:
«Да», узнавал предметы, не мог назвать, одно
повторял, только: "Мать его, мать". Ругал Джун
Вада, требовал святой воды, (а она была рада),
крестился, (правой рукой), а другой «матерился»,
(не знали, что делали, не ведали), вот беда, обе-
дали и выливали суп, по правилам, ничего, что
смятение...

У Каллиопы я вдохновляюсь на подвиг,
В свитке у Клио увидев свои достиженья,
А Мельпомена с Талией искренне опыт
Передают мне свеченьем своих представлений,
Где постигаю вместе с Уранией звёзды
И с Полигимнией тихо читаю молитвы,
А с Терпсихорой в танце кружу грациозно,
Флейтой Эвтерпы свои очищая флюиды,
Чтобы Эрато тайну открыла однажды,
Как в этом мире найти бесконечное счастье,
Крылья расправив свои беспечно-отважно -
Принцип Великой Любви ей одной лишь подвластен...

Вот...