После развода

Проигрывать не просто брат, смирись, уме-
ние родиться, и с этого вам не напиться, тра-
гедия разыграна не нами, и нечего пинать
друг друга в пах, ногами, ты тоже ни причём,
как нежный птах, щебечешь, что не знаешь,
............. и страсти и в себе всё разжигаешь,
мужчиной быть не просто, но смоги, и кис-
еля не разводи, смирение основа продвиж-
енья, для этого не надо и уменья...

Фантазии свои, зачем нам вешаешь
лапшу на уши, в реальности беруши,
не слышишь ничего, эмульсий нет
или гремят посылы, где тверди (не
ба), мякоть вод, и пластилин земли,
(развод), земеля, фортишь или
опять ты пустомеля?

Был чудесный выходной,
На природе чертыхался.
На переднеприводной,
По ухабам быстро мчался.

Берег глиною сырой,
Встретил дрифтом и заносом.
Я упрямый как ковбой,
Атакованный вопросом.
*****
-Когда же мой Лещик спиною заблещет?
Когда же оставит разводом свой след?
А сердце рыбалкой упрямо трепещет,
Я нерест не видел уже много лет.
*****
И,

Рык мотора режет слух,
Все вприпрыжку громыхает.
И захватывает дух,
А жена не представляет.

Как уделал я Ниссан,
Как умыл родного...

Жизнь идёт необратимо,
Где ты нынче, Саша Дымо,
Санька Наруш, где?
Не забыто, что когда-то
Не поэты, а солдаты
Шли к одной звезде.
Та звезда светила ярко,
Обещанием подарка, –
Где отбой и сон.
Миллиона роз не жалко,
Беспробудно спит вповалку
Целый батальон.
Мы письму из дома рады,
Только ждут опять наряды,
На развод идём.
Что ругня и передряги,
«Старики» или «салаги»
Здесь равны во всём.
Не забыта наша служба,
Но всегда спасала дружба,
Помню имена.
В просоленной нашей робе...

Не спрашивай их, как вести себя рядом,
Любая улыбка рожденная адом.
Капризная сущность до боли знакома,
Не знаешь что лучше, Оно или кома.

Соседи привыкшие видеть расстройства,
Достаточно прочно усвоили свойства.
И скрипом кошмары, и фильмы комедий,
Исчадие ада в вместилище леди.

Гортанные звуки и чревовещание,
Таращит глаза обострив обаяние.
И родственник вставший на путь опекунства,
Едва не бежит от истерик безумства.

-Ну вспомни, родная,как были мы вместе,
Но запахи режут...

За ересь рифм взошедшим на костры,
Узревшим в зеркалах судьбы поминки,
Вотще постигшим правила игры,
Великодушно возлюбившим цинки;

Пытавшимся в пустой размер облечь
Веселье черни и пророков мрачность,
Пусть будет эпитафией вам речь
Поклонных дней, их темная прозрачность.

Ан солнце закатилось на века
В очах богоподобного Гомера,
Хромает всяка новая строка
И зрящих расхолаживает сера.

Но пройден до тройной развязки путь,
Повержены тираны поколений,
Нельзя теперь и в сторону...

Жук колорадский миллиардами разводится…
Как видно в труде в России не горбится.
На ботве картофельной сутками сидит…
Челюстями как жаткой, комбайн шевелит.
Вот где стратегическая американская мощь!
Иной раз бросает аж в дрожь…
Вдруг из дому отлучишься, на три дня
И поминай ботву почём зря.
Скосит всё и будылей не оставит…
Голодать зимой семью заставит.
Картошка на Руси! Это второй хлеб…
Не зря трудился заморский стратег.
Чтоб таким подарком Русь наделить…
Стратегического...

Когда разводили мосты,
Наши души во сне встречались.
Под покровом из темноты,
Как под куполом церкви, венчались.

Танцевали мы вальс с тобой,
Позабыв обо всем на свете.
Окружённые нашей мечтой.
Расставаясь лишь на рассвете.

Я не хочу тебе в душу вонзать свои склянки.
Я лишь один из немногих, ушедших за сорок,
Тех графоманов, творения чьи без подлянки
Также несносны, как тряпок скопившихся ворох.

Мой компромат на судьбу закрывается вместе
С исчезновением полным биений, движений,
Также дыханий, а с ними провалами в тесте.
Нет человека, выходит и нет сожалений.

Глупость - вот то, что я смог синтезировать в теле,
Став кандидатом своей безразличной науки.
Можешь меня испытать, без теории, в деле...

- Послушай басню, мой доверчивый глупец.
Разводят, жарят и стригут не волки вас, овец,-
так "серой мудрости" учил Ягнёнка Волк.
Вот только жаль, не впрок тому урок...