Плевать

Знакомый голос, пилигрима, жонглировал словами
лихо, подбрасывал и не ловил, по головам их рас-
пускал, на нитки, нанизал сознанья, а там, что вый-
дет, заклинанья, иль пустословие не знал, свою за-
дачу выполнял, себя он тешил, им тесал, а Вася
грудь свою чесал, плевался и ругался матом, глаго-
лел: «Слов я не пойму, зачем ненужное смешенье,
не опущу на это глаз» и выстрелил пииту в сердце,
не промахнулся, застрелил, опять, до завтра, будет
мил…

Час зачатья я помню неточно.
Значит, память моя однобока.
Но зачат я был ночью, порочно,
И явился на свет не до срока.
Я рождался не в муках, не в злобе,
Девять месяцев - это не лет.
Первый срок отбывал я в утробе:
Ничего там хорошего нет.

Спасибо вам святители, что плюнули да дунули,
Что вдруг мои родители зачать меня задумали,
В те времена укромные, теперь почти былинные,
Когда срока огромные брели в этапы длинные.
Их брали в ночь зачатия, а многих даже ранее,
А вот...

Обвинён был в графоманстве,
В сочинительстве пустом.
И в словесном хулиганстве,
Был однажды уличён.

,,Mann“ он был — ведь он мужчина,
Графо — маном, быть не мог.
Казаков лишь в списке длинном,
Дал средь предков ему Бог.

Так что он, графьям спесивым,
Близким быть не мог ни в чём.
Не в названье том красивом,
Не в стихе простом своём.

Он с годами став спокойней,
Уж не тратил в споре слов.
Ведь с высокой колокольни,
Он плевал на болтунов.

Много ль, мало ль кто-то пишет...

Даня организовывал пространство, кристалли-
зировал образы, насыщал, а Ваня, «шкрёбал,
или шкребал», шаркал (походка, болезнь пар-
кинсона), тыкал в них палкой, клюкой, (в об-
разы), откупоривал как бутылки, «Лишь бы не
провалится, чтобы нефтью потом не упиться»,-
приговаривал, крестил себя, плевал, через ле-
вое плечо, познавал кое «чё»

В старинном замке под замком
Забылась дева долгим сном.
И вот уже из века в век
Не поднимает тяжких век.

Гудит сто лицея столица,
Деды уж перестали бриться.
Наследника все нет и нет,
И чахнет царь в расцвете лет.

Но жил тогда-то в граде Слава.
Ему до лампочки бы слава:
Поесть и выпить с калачом,
А был силен, широк плечом!

Но затрубили в горн наряды,
И горны в дым, приняв наряды,
Куют мечи и шьют наряды -
Во славу Славу снарядить.

Царицу в замке исцелить,
Глаза на свет ее...

Я задумчивый — не хмурый,
Я устал, а не сердит.
В голове о грустном думы,
От того она болит.

Миром правит ложь и хитрость,
В нём не выжить без зубов.
Ждёт от зла напрасно милость,
В нём добро без кулаков.

И напрасно свято верит,
В силу добрых слов простак.
И зря в сказку ищет двери,
В нём мечтатель и чудак.

Тот, кто душу открыл людям,
Потеряет свой покой:
Ведь в неё плеваться будет,
Слабый, мелочный и злой.

Я не хмурый — чуть уставший,
Отдохну — и всё пройдёт.
Не...

Уж самолёт вот-вот… взлетит…
Международный сей полёт,
Своей задержкой тормозит,
Какой-то «знатный» пассажир
(Таким он всем представлен был)…
И вот уже объявлен взлёт...

Пред всеми вдруг – широкоплечий,
Что – Аполлон – под стать богам.
А, "знатность", (по его же речи),
Что чемпион он по… плевкам!

До своего дойти, чтоб, места,
На всех плевал издалека…
«Я – Джонсон!Будет всем известно,
Что чемпион я – по плевкам!»

А рядышком, с последним местом,
Куда рюкзак свой положил
Герой...

Не стоит блевать в мою душу,
Хотя... Что еще ты умеешь?
Плеваться в нее, как в лужу,
Да орать, как Моника Селеш.

Моя голова похожа на завод коптильный,
Когда я просто болтаю с тобой.
Ты бываешь иногда инфантильной,
Знай — Богородица тоже была такой.
Но она родила Спасителя,
А ты же рождаешь во мне утопию.
Я играю роль искусителя
И в ладоши сам себе хлопаю.

Твоя любовь выжигает, как напалм,
Как вьетнамцев выжигала Америка.
Тебе хочется мальдивских пальм
Или лазурного берега...

Через актрису "сын" сказал,
Я не люблю твои стихи,
Я не люблю твою поэзию! Скрыл
Истину, причину, отца огрехи,

Он вскрыл и показал не из любви
Высокой, чтоб развенчать все мифы
Об отце! "Сын" подкачал и отомстил
Отцу, за то, что рос вдали, таил

Обиду. Молчал Владимир и не пускал
В свой мир. Природы огненный запал
И Дух великого творца не передал

Он детям. Владимир он
Нам друг и брат! И никогда он
Не был слаб, не мельтешил,
Не лебезил, он «неудобным» был!

Фарс фильма и...

Они хотели только одного, признания от тебя,
бля кричали, били ногами, плевали в лицо, по-
сылали к её маме, оставляя тут и там раны, ра-
нее, многоточие бытия, марафона время, из сил
последних теребя, темя, рождал строки, (бре-
мя), так вот о чём это я, забыл, да, о белом блю-
зе, когда шёл юзом, с горы в кювет искали отв-
ет на вопросы, собирал подолом росы, пыль,
прилипала тут же красила, чаевые, дубасила,
пульсацией мысль, о смысле жизни и не служе-
нье отчизне? а стяжание духа...