Письмо небесам

Записка под ёлкой от девочки Веры --
«Тебя попрошу, добрый мой дед Мороз,
Хоть мне уже семь, я в тебя всё же верю,
Чтоб в новом году ты мне это принёс…»

И список приложен Морозу-владыке.
В нём много чего стала Вера просить.
От модных кроссовок с названьем в честь Ники,
До нового диска к Sony PSP.

А дале приписка (сурово, но мило) --
«Но, если писала, всё это зазря,
И не принесёшь мне, всего, что просила,
Не стану, не буду я верить в тебя!»

- Письмо как миметический подход, стиль,
антипоэзии сто миль, километры, искусство
прятать рифмы, (митры искушение), прение
души и тела, чтобы кого-то задело, энергии
посыл, со смыслом и без, его потеря, веря и
нет, в свои намерения, хотел, а не знал что.
- Ну тебя и занесло.
Алгоритм, создающий сам себя, лабиринт
из одних тупиков и проходов, (чтобы освоб-
одиться и без оков по грани, черте), голос
и с ним, ниоткуда, (уда, для твоей мысли,
её крючок и поплавок, тоска, радость...

Письма рваные в клочья... Дружат с пылью в углах
Скатерть ловко рожи корчит - вся в узлах...
И невольно, украдкой. Я смотрю на часы...
Я снесу.., все в порядке. Я вернусь из глухой пустоты
И будет по-полу кружиться, по-утрам июльский пух
Я пойму касаясь солнца, что уже не слеп, не глух
Легким облаком без стука, по-двери скользнет рука
Улыбаясь, в белом платье... Ты придешь... Из далека.
Два браслета на память. Словно ходики на стене
Может это, чья-то зависть, отыгралась так на мне
Пить...

Небеса-небеса улетят,
Из-под ног улетучится почва
Улетят-улетят и привет.
...Я люблю тебя, милая, очень.
Я, срывая цветы, подгоняю ветра,
Твою грустошку-гурсть унимаю.
И хочу быть с тобою всегда-навсегда.
Я тобою любоюсь, мечтаю.
Сны мои ветерком шелестят,
Свежесть их - твоя песня святая.
А весною, если грачи улетят,
Кинусь вслед улетающей стае.

Я с тобою, и грусть не страшна,
Я с тобой и тревоги скончались.
Золотая награда моя:
Мы с тобой, вы со мною остались.
И весна как...

Небеса выключатель нажали,
И огонь новый жизни зажгли.
И сквозь радости Путь и печали,
Здесь обретёл новый житель Земли.

От рожденья до смерти отрезки,
Земли жителям нужно пройти.
На них нацию, касту и место,
Даст во времени ниша пути.

Это всё называя судьбою,
Сквозь неё, человек идёт путь.
Провиденья направлен рукою,
И в судьбу не свою, не свернуть.

И поймать никогда не удасться,
Никому ни в силки, ни рукой.
Птиц, чужого — не их жизни счастья,
Не найти встреч с удачей чужой...

Небес стальных канаты
нас тянут за собою,
где лифтов перехваты
довлеют над Мечтою.

Нас встретят лабиринты
ходов дремучих весей,
Печаль нальет полпинты
и станет интересней.

Вокзала жизнь хмельная
объявит остановку,
свой мусор разгребая,
даем мы ей трактовку.

Мечты остались всуе.
Энергии иссякли.
В душе погас Везувий.
Исчезли звезд канаты.

Небес весенних акварель,
Рисуя очертанья утра,
Льет робкий свет сквозь вязь ветвей
К земле белеющей остудно
Покровом тающих снегов,
В тиши негромкий звук шагов
Прохожих ранних в звон капели,
Вплетает торопливый ритм,
Чуть слышно где-то птичьи трели звучат,
Но сон еще томит,
Не отпускает из объятий ленивой дремы....

Только миг - и все вокруг переменилось! -
Вдруг солнца лучик золотой
Сквозь тени туч к земле пробился,
В стекле оконном отразился,
В гирляндах тающих сосулек...

Небеса потемнели навеки,
Злая память так больно жива.
Там, где чувства струились, как реки, -
Лишь могильная вьется трава.
Все мечты - заблужденье рассудка,
Нестерпимый, зовущий дурман.
Идеал - это глупая шутка,
А любовь - это хитрый обман.
Лишь в наивной младенческой сказке
Платонически любят до гроба,
Но в быту, по природной указке,
Наши чувства диктует утроба.
И во взгляде когда нашем пусто,
Мы совсем ничего не теряем,
В отдаленьи маячит искусство,
Непонятно к чему призывая...

Небеса. Снегопад. Запряженные тройки.
Перезвон бубенцов - глупый ветреный год:
Отрицательным сальдо грозят неустойки,
И с расходом не хочет сходится приход.

Злится Крыса. Подземные склады забиты
Недоступным для многих, но ценным добром.
Пусть ворчат… Но ведь живы! Обуты и сыты,
А теперь, приготовились к встрече с Быком.

Зверя можно услышать на дальних задворках –
Гулкий рёв, дрожь земли – это наш великан!
Ждут его с нетерпением в старых коморках
Буратины-тореро подветренных стран...

Небеса безмятежно спокойны,
Зарастает травой материк.
Как забыть, эти чертовы войны? –
Катит эхо мой взорванный крик.

Будьте прокляты, деньги и слава,
Мир от вас одурел и ослеп.
Мне ни гроб не достался, ни саван,
Ни могила, ни плохонький склеп.

Я – один из тупой биомассы,
Почему отдуваюсь за всех?
В лопухах погребальная насыпь.
Некто в черном сказал веско: «Грех».

Мне бы где-нибудь, хоть за сараем,
Скромный холмик – два метра на метр,
Но вишу между небом и раем…
Бог опять...