Пели

Над дорогой туман плывет,
обнимая, сухой ковыль,
лишь бессмертник один цветёт,
под ногами песок да пыль.
Толстый посох согнут, слегка,
поистёрся в годах.. поди...
Сердце гложет печаль-тоска,
не дает пелена идти...
Что за ней... не пойму никак...
Толи дом, толи столб вдали...
В сером камне начертан знак -
чисел ряд да кусок земли...
Припорошен волос поток
серым пеплом сожжённых дней...
Отыскать бы скорей исток,
да усталость... что делать с ней...
Груз тяжелый оставить, где...
Нет...

Твои шаги легки, мягки,
Твоя походка наповал сражает,
И будто за плечами ангелки,
И нимб над головой порхает.

Я помню школьные деньки,
Как все ребята по тебе сгорали,
Как озорные огоньки
В глазах твоих частенько возникали.

Красавицей ты первою слыла,
И юные сердца прохода не давали,
Но недоступна, как скала,
Была, а мы мириться не желали…

Ты подойдешь и улыбнешься,
Глазами светлыми моргнешь,
От них, увы, не увернешься,
И кажется – в любого жизнь вдохнешь.

И хочется все...

Все взгляды говорят красноречиво -
Коснуться пальцев на руке, одежды.
Ах! Грубияны и глупцы мужчины.
Она не оправдает их надежды.

Они толпятся, словно псы у миски.
В глазах рябит от фраков, шляп и кружев.
Букеты и любовные записки,
И приглашенья на обед и ужин.

Улыбка, но душа ее устала.
Без отчества, фамилии, годами,
Она поет, не помня, где начало
Той песни, что ей пела в детстве мама.

Красивое, но не родное имя.
Всегда одна и слезы гордо прячет.
Поклонники...

Веселый паренек – весенний дождь,
размахивая старой венской кружкой,
над Австрией плясал. Собой пригож,
плясал он вместе с радугой – подружкой.
И, заливая пивом все подряд,
тряся пером своей тирольской шляпы,
бежал по небу он куда-то, наугад
и брызгал, и накрапывал, и капал.
Он упивался удалью своей,
Рвал кружево из тонких нитей света,
и в его честь альпийский соловей
пел, возвещая о приходе лета.

Блуждает Странник в Царстве Мглы...
В тропинках скрытых пляшут сны,
смешав забавы с наслажденьем,
срываясь с хохота на пенье....
Им вторит в тон из пелены
переплетенных дел усталых
забытый караван, где дни,
на Перекрестках запоздалых....

Повергнуты в пучину Тьмы,
чужих идей и предрассудков
на грани странной суеты....
Cмеются тихо над рассудком....
Играет полная беспечность....
Витает пепел Тёмных Лет....
И увлекает в сумрак Млечность,
сметен холодным ветром След....

И ночь...

Мне снился сон, в котором ты,
Как прежде, был со мной.
Гуляли по проспектам мы
Под ласковой луной.

Ты мне дарил охапки роз,
Читал стихи,пел песни,
С тобой нам было хорошо,
Когда мы были вместе.

Ты мной, по прежнему, любим
Знай, чувства не остыли!
Но, кончился тот сладкий сон
В котором мы любили...

У нас проклятий больше нет
Мы лишь корим себя в безмолвье
Нам ставит ненависть условья,
Рыданьем стал наш звонкий смех
Любовь мертва, Амур в изгнанье,
Он чайкой стонет в небесах
Наш дом, став местом расставанья,
Лишь дверью хлопает в сердцах

Мы позабыли, как смеясь
Порхали в Страсбурге, как пташки
Играли с воздухом в пятнашки
Времен не замечая связь
Угас улыбок наших свет
Что озарял мои слова
О нас с тобой двоих, когда
В любви признался я тебе

К полудню нынче вечереет...

Кто – то дергал струны, кто – то пел куплеты
И просил на шляпу, бледный и больной.
Тонкие причуды, женские браслеты,
Маленькие четки с буквенной резьбой.
Громкий зычный голос и немного грубый,
Продавца мороженого неохотный бас,
И, напротив, дама, сжав сухие губы,
Смотрит, на сыночка не спуская глаз.
А её сыночек, позабыв о маме,
Позабылся в мыслях в карточной игре:
Так туза подбросить или кинуть даму,
Может быть десятку? Надо – позарез.
А в вагоне жарко, а в окошке лето,
И бежит...

Щелкает клювом орел
Хрипло смеется ведьма в чаще лесной,
Заплетая черные косы.
Льется солнце сквозь кроны деревьев
И пахнет листва.

О печальная ведьма,
Где косы твои?
Ты жива?
Разжигаешь очаг и кидаешь душистые травы
В кипящее зелье?
Или косы твои
Заплетает, сплетает трава,
На холме, где ты часто мне пела весенние песни.

Мне кажеться, я знаю вашу душу.
Она мне пела трели соловья,
Я, затаив дыхание, Вас слушал,
А впрочем, может это был не я.
Быть может, это был обычный ветер,
Что свистом дует в щель между окном,
Все может быть на этом грешном свете,
Не удивлюсь, что трели были сном.