Паруса клочья висят

Стихия бесится за равнодушной пеленой,
Стекла, что, как и ночь сейчас черно,
Сквозь клочья листьев мечет вразнобой
Неистовое капель домино.

Они вонзиться рады в мою плоть,
Но разрываются о подоконник звонко,
Я слышу плач, сквозь бешенную дробь,
Испуганного молнией ребенка.

Я представляю, как стучится сердце,
У матери, которая его,
Рукою кудри прячет, как за дверцу,
Прижав к своей груди всего.

Но мне в порывах бешенных комфортно,
Они, как отраженье беспокойных снов,
Не...

Грустно, тревожно, больно вновь
Все это глупая любовь.
Плохо, одиноко, робко, без спеха
В жизни новая помеха.
Ты один, я одна
Жестоко, больно – это все она!
Предала, сердце убила.
Всю мою душу сгубила…
Слезы, раны, кровь.
Мысли: ад и рай – все вновь.
Зачем же она нам нужна?
Пусть уходит откуда пришла.
Только теперь уже все поздно,
Над могилой, папа головою грозно…
Глупо, жалко, но слезы…
На набе горят все те же звезды…
Красивый поступок, но обидно,
Как за себя то? Не стыдно...

Налетели ветры злые –
Ураганный вихрь жесток.
Травы смяты полевые,
Я – летящий лепесток.

Не сыскать дороги ленту.
Тучи рвущийся брезент –
Клочьями по белу свету.
Я – мозаики фрагмент.

Обронило небо сказку,
Покатилось солнце вниз,
Расплескало сердце ласку.
Я – всего лишь твой каприз.

Все мы наказаны за дерзновение -
Богом лишенные средства общения.
Доля людская, увы, нелегка:
общего нет на Земле языка.
Тюркский, английский, немецкий, французский,
греческий, польский, испанский и русский… –
это всего лишь обрывки, фрагменты
в клочья разорванной шелковой ленты
(той, что могла бы красиво связать
души людей в золотистую прядь).
Но слава Богу!.. есть исключения
из Вавилонского столпотворения.
Музыка – универсальный язык.
Как благозвучен он!.. Как многолик!

На море ветер волны рвал,
бросал на скалы клочья пены,
как дикий зверь он бушевал,
рычал, не зная перемены,
Валы огромной высоты
вздымались, жадно поднимая
зеленый ил из глубины,
его несли не уставая.
Летела галька из воды,
и веер ракушек цветистый ,
укрыл песчаные валы,
и пляж, совсем недавно чистый.
Упало небо в темноту,
смешались в буре две стихии,
и только лучик в пелену
все слал маяк, ища твердыни.
2005

о, ты мой лев!!!
крепки твои объятья, не отвыкнуть!
зарыться пальцами люблю в капну гривы,
но знаю - кошкам свойственно мурлыкать
бывают нежными такие как и львы.
я укротитель твой,
а ты мой повелитель.
ты можешь меня в клочья растерзать!
ты мой свирепый, добрый, ласковый мучитель,
но будешь пальцы ног моих,
как верный пёс лизать

Просто, все очень просто. Перекресток -не лабиринт.
Знаки отличия -звезды.Кто капитан? Вы, Флинт?
Тысячной бочкой рома ваш отмечен вояж,
в море черни вы- в черном. Вы-защитник и страж.
Словно буря в стакане -непогода пирату.
Роджер весел, а вы? Улыбались когда-то?
Склянок звон и бутылок память-дура хранит,
дисгармония тыла в вашем сердце, мой Флинт.
Рану серою тряпкой бинтовать безразлично-
нет глупее занятья...вам плевать на приличья?
Обитаемый остров размывают на клочья
затяжные...

«Я не люблю» – сквозь горечь смеха
Дробит в осколки голос эхо.

Улыбка разлеталась в клочья,
Тоской окутывая прочной.
Ознобом ветра вой надрывный,
Холодный, долгий, заунывный.
Бессвязных мыслей рой осиный –
Я в горе падала с вершины.
Кричала, плакала, стенала,
Как плетью, сердце боль стегала.

«Ты – женщина на час, утеха» –
Шипело, извиваясь, эхо.

Голубой туман редеет
От порыва ветра.
Ночь на небе звезды стелет
Млечною рекой.

Я опять к тебе спешу
На исходе лета.
Я опять тебя прошу -
Сердце успокой.

Припев:

Жизни частокол в клочья рвет мечты.
И любви укол был лучом надежды,
Маяком в ночи. Только не молчи -
Будет все у нас, как прежде.

Лист кленовый облетает
Желтою монетой.
На стекле снежинка тает
Мутною слезой.

Я опять тебе пишу
И не жду ответа.
Я опять тебя прошу -
Сердце успокой.

Грубость на смену нежности,
Я уже на полу,
Клочьями шелка одежда,
Твоих поцелуев жду,
Мне все равно,
Я – грешница!
И только твоя, бери!
Счастье на смену вечности,
Люби же меня, люби!
***
Огонь в глазах и нежность рук,
Тепло доверчивого тела,
Как мало взял ты из того,
Что я отдать тебе хотела.