Память едва ли права

Едва над Кармелем луне воссиять,
Два облачка дружных выходят гулять.
Плащ белый его весь расшит по краям,
На шляпке ее с позолотой поля.

Откуда явились? Куда держат путь?
Из Дана в Бер-Шеву возможно идут?
Кинерет покинув, быть может, с рекой
Плывут к Морю Мертвому? Пой песню, пой!

Едва лишь над домом луне воссиять,
Два облачка белых выходят гулять.
Прекрасно так в сумерках просто шагать,
Идти, да идти, только чтоб не стоять!

Едва родился - и тут же виноват

Едва женился - и по уши в долгах

Лежишь и думаешь в ночи

«Да сам же виноват!»

И хочется сбежать, но некуда

На кухне теща на часах

И слышен смех,

Кто-то смеется в облаках

Едва забрезжил розовый рассвет
Прозрачной нотой зимнего романса,
Как бы хотелось в суете сует
Снежинкой закружиться в ритме вальса.
И лишь морозной свежестью дыша,
От внутреннего холода страдая,
Снежинка, словно женская душа:
Согрей теплом – она тотчас растает.
Едва забрезжил розовый рассвет
Прозрачной нотой зимнего романса,
Как бы хотелось в суете сует
Снежинкой раствориться в темпе вальса!

...Правило первое-никого не замечаю,
Правило второе-на вопросы не отвечаю.
Третье правило...

А у третьего,тоже правила,
Так,нехотя,жизнь заставила;
Правило первое-оставлять послушных,
Правило второе-убирать ненужных.
Третье правило...

А "вырос" другой,у него характер иной.
Он,просто,лидер,
И все законы в гробу он видел.
Другие посмотрели и ,тоже,так жить захотели.

Тогда лидер придумал правило,
Чтобы в бока не давило;
Правило первое-никого не замечаю...

P.S. И у темного...

Память со мной играет,
Шутит, в который раз.
Я тебя забываю...
Свет твоих добрых глаз,
Шепот волшебной ночи,
Касания губ и рук
Сердце забыть не хочет-
Чертит замкнутый круг.
Снова зовут и манят
Травы прохладой своей,
Запах акаций дурманит,
Спать не дает соловей.
Шепот волшебной ночи,
Касания губ и рук
Сердце забыть не хочет-
Чертит замкнутый круг.
Память со мной играет,
Путая времени нить...
Я тебя забываю,
Но не могу забыть:
Шепот волшебной ночи,
Касания губ и рук
Сердце...

Правили себя с болью и со скрипом
Книги о Душе спрятали в архивы
Бушевал незримо,вокруг дикий хиус
И гноились общества,скрытые нарывы...
Завладел умами,страха дикий вирус...
Дохли словно мухи,от разных болезней
То что не лечили,а теперь известно
Были попугаи,прятались под маски
Одевали тень,как костюм и галстук
Лихо нас хвалило,строило нам глазки
Обещало счастье,затмевало разум
И стремясь над миром обладать всей властью
Говорили дома,шопотом на ухо
И урчало брюхо с дикой голодухи...

Память в душу мою не смотри,
Уходи из меня ностальгия.
Не рви сердце моё изнутри,
Времена, наступили другие.

В них не так всё и мы в них не те,
Их течение необратимо.
Лишь иллюзии были в мечте,
Невозможно, набрать в руки дыма.

Вверх взлетев, упал маятник и,
Мир прошёл в пике точку возврата.
И свои, в нём уже не свои,
И опять, брат идёт против брата.

И сквозь тернии к звёздам путей,
Человечество не отыскало.
В счастье верой, его для людей,
Время светлых идей, не создало...

Едва заметное название
На грязно-голубом борту -
Трамвай Последнее желание: Я выбрал как всегда не ту,
Не то,
Не там,
Непоправимое.
И сам сплошное давно,
Стою, а все несутся мимо и,
- закончилось кино.
Пустеет зал, погас экранчик,
Закрыт буфет и туалет,
А вот и он, ползёт трамвайчик.

В ладони потной сжав билет
Вхожу, предвидя всё заранее,
Дух коньяка, дым сигарет.
- Твоё последнее желание?
- Желание? Давно их нет.
- Но ты зашел, а путь недлинен,
Кондуктор непонятно строг...

Едва покинув райскую обитель,
Уделом женщины стал призрак слова "ждать".
И время - врачеватель, утешитель -
бессильно с ожиданьем вечным совладать

Всегда ждут - ласки, радости, покоя,
Весны, капели, нежных тихих слов,
Любимого, что счастье даст такое
Прекрасное, как волшебство из детских снов.

Века проходят, женщины другие
Приходят в этот мир, где призрак слова "ждать"
В своих объятьях их сердца нагие
Готов в плену том грустно-сладком удержать.

Едва забрезжил свет бесформенного утра
Очередного дня беззимья по зиме,
Как ожила тропа, сверкая глянцем ртутным
Эмалевых осколков неба на земле.

И караван фигур, темнеющих на сером,
Змеясь, пополз к порталу щупалец метро,
Вбирающему жадным, ненасытным жерлом
Фигурку за фигуркой в гулкое нутро.

Скрежещет сталь о сталь, пронзая корневище
Колонии бетонных сот aeterna urbs,
Спрессованные вхруст, тела свободы ищут,
Глотая пыль времён кольцом отверстых уст.

И к свету выносил...