Памяти матери похороны

Пусть всем земля родная пухом…
И в эти праведные дни
Я низко поклонюсь старухам,
Ведь чьи-то матери они.
Душа ни боли, и ни муки
Не вынесет, коль мысли злы.
Впервые отдыхают руки
И спят мозольные узлы.
Впервые холод тронул губы,
Седую заморозил прядь.
Вознес архангел к небу трубы,
Чтоб в черной скорби замолчать.
…Дурные сны стучатся в раму,
Кружится ворон надо мной.
Я позову в испуге маму,
Но только ветер за спиной.
1989г.

Я сорок дней молчал, но слово прорвало
Молчанья ткань и утолило голод.
Еще вчера мое привольное тепло
Сегодня отошло и превратилось в холод.
Не золотился клен, и ясень не шумел,
И только вечер ждал предвестия вдали.
Я сорок дней молчал, оставшись не у дел.
Тюрьма или сума – не все едино ли?
Октябрь сгорел в ночи – ни праха, ни следа.
Но холодом ожег по сердцу и по телу.
Как слезы по стеклу – осенняя вода.
Еще одна душа в пространство отлетела.
1989г.

Кем хотел, тем не стану уже,
Кем любим был, того уже нету.
Разметало по белому свету,
Кто теперь отзовется душе?
Закричу – и ни слова в ответ,
Ожиданий потравлены зерна.
Белый-белый, единственный свет,
От чего ты становишься черным?
Средь находок живу и потерь,
Каждый звук добываю не просто.
- Мама-мамочка, как же теперь?
Но молчанье ответит с погоста.
1989г.

памяти дань,
Яркий цветок,-
будущий плод

Спешите по делам? Остановитесь.
Дорогу дайте. Встаньте возле стен.
Над городом, печален и неистов,
Ломает крылья раненый Шопен.
Сквозь дождь, идущий тихо и неловко,
Сквозь звон трамваев и вороний крик,
Сквозь улицы, как медленная лодка,
Плывёт, покрытый красным, грузовик.
И мальчик в нём, слезу рукой размазав,
Сидит, держась за хмурого отца,
Над белою, над гипсовою маской
Холодного и строгого лица.
С косичками и с выбившейся чёлкой
Пред невесёлым тем грузовиком
Идёт в промокшей...

Как устает мать-пехота, и замолкнет бог войны -
Не спеша, скрипит телега, не спеша, звенят лопаты -
Это в ночь выходят с нашей и с немецкой стороны
Похоронные команды, похоронные команды.

Не курить! Не курят. Воздух спёртый.
Огонёк не нарушает тьму.
Сколько мёртвых! Боже, сколько мёртвых!
Тихих, безучастных ко всему…

Бы работу, да не эту! Бы работу, да не ту!
А с косой - где суховеи за день травы накалили!
Нынче было три атаки вот на эту высоту…
Это ж надо, сколько, гады...

Собянин наступает на науку,
Налоговые льготы отменив.
Я к мрачному прислушиваюсь звуку.
Мне похоронный слышится мотив.

Для похоронных служб отменят также льготы.
Вновь слышу голос скорбных похорон.
Мне страшно от собянинской заботы.
А что ж ещё-то похоронит он?

Февральский ветер обжигает,
как кипятком, моё лицо,
и в душу медленно втекает
свинцом своим, своим свинцом,
А мы с тобой похоронили,
без лишних фраз, без лишних слов,
что и родить то не успели,
любовь свою, свою любовь,
но я к строкам твоих творений
губами нежно прикоснусь,
вдруг это сон или виденье,
а я возьму, да и проснусь.

Белый лист, белый свет, черная ночь.
Слезы на глазах, мысли в голове,
Я не сплю, черной тушью пишу о любви к тебе.
О том, что больше не могу и не хочу так жить
Не надо лишних слов и лжи,
Попробую тебя забыть и ты мне больше не звони.
Свою любовь похороню, поставлю черный крест,
Порву последний волосок, что связывает нас,
Красивое, светлое чувство втоптал ты в черную грязь.

Капли стучат по крыше, коршун поймал мышь,
копачи, были наняты, в срок, сороки кричат о
случившемся, луч солнца, ослепил, пел стоя хор,
вынос тела, назначен, в полдень, кремация в день
похорон. Не откапать его, откопать, копи не копи,
не выкупить, сено скосят, собьют копну, пока есть
силы, есть возможность, можно найти ножны,
и не найти клинка, вбитый клин, не гарантирует,
переход грани, огранка камней, получение гранта,
и номера в гранд отеле, да о теле, кипа описаний,
его...