Падает листва

Я не дам ни одного сантима
за монарший
люксембургский дождь:
если ты не-рядом… и не-зрима…
Слава Богу, рядом. Зрима. Ждешь.

Тихий звук натянутого нерва…
Ворохи гостиничных газет…
И балкон выходит — прямо в небо.
И течет под окнами Альзет.

И дрожит, зажатая домами,
речки мельхиоровая гладь
в центре европейской глухомани…
в мягкой пасмури
небесных врат…

Летнего дождя шуршит солома.
Верхний город. Башни. Шпили. Дым.
Мы летим
над площадью Гийома…
В два июльских...

В пунцовых проблесках рябины
искал приют вечерний луч,
и над дорогой тёмно-синей
сползала шаль багровых туч.

Блестела даль огнём нездешним,
и тихий свет играл внутри,
суровый норд смахнул, как пешку,
тень облака с доски луны.

И падал, падал взгляд холодный
в небес разбитое окно,
будто застывшая природа
вдруг стала зеркалом его.

Как сквозь туман, сквозь сумрак вязкий
аллей тянулись миражи,
и ореол луны февральской
сливался с угольком души.

Виток за витком… Виток за витком… Всё крутится Мидгард-планета вьюрком… Годы уходят, судьба штопорит, каждый живой в неизвестность летит… Спираль по крутой – при погоде любой… Вращенье вперёд создаёт сам народ… Движенье в упад – гравитации ход… вниз головою – штопор родной, глиссада – с углом улёт – с ветерком… Живой человек, живущий сто лет, в штопор крадётся с мечтою на взлёт?! Увы – Господа! Ура – оборот… Уходит зима как холодный оплот… Надоел гололёд, ЖэКэО, болтовня… Сопли, чиханья, кашель...

Сорвали всю листву, с берёз по осени,
Ветра свирепые и сосен меж,
Стволы их белые, в зелёном проседью,
Как свет несбывшихся, моих надежд.

Лишь глазу, были горизонты Пути близкими,
И лишь казалось, что до них подать рукой.
И издалёка лишь, пожаров огни искрами,
Казались став, вблизи огня стеной.

Так часто, ум глаза обманут,
Домыслив то, чего не разглядят.
И себя меньше или больше станут,
Предметы там, где нас обманет взгляд.

Окатит вдруг, реальности холодным душем,
Романтиков...

Январь – мужик, одетый как невеста,
А может воин в белом кимоно?
Но как-то всё нелепо и смешно,
И белое ему совсем не к месту.
Не телевизор я смотрю – окно;
Там тоже чёрно-белое кино.

Я телом здесь, но вылезла душа
Из тела, как из ношенного платья,
И вьюга, как по умершей заплача,
Уже не понимает ни шиша,
Что я уже готова сделать шаг,
Чтобы упасть… в январские объятья.

И вот, я поднялась почти до неба,
Вот подоконник под моей ногой,
Я словно на вершине снеговой
Горы в пять...

Весна!Как много в этом слове,
Как ясен свод над головой.
Уж талый снег пополнит вскоре,
Все речки - пенистой водой.

О,Боже мой,как пахнут ивы.
Как хорошо средь тишины,
Встречать весенний,колготливый
Неповторимый дух весны.

Того гляди,луга с полями,
Сплошным наполнятся теплом.
Весна уже не за горами,
Весна блаженствует кругом.

В кулигах* гам и оголтелость,
По падям* бродит вертопрах
И блики неба,то и дело,
Сквозят восторженно в ветвях.

Вот он цветень!В сырых аллеях,
Все...

Меркнет,тает звенящее лето,
дождь шумит над остывшей землёй.
Так прощается с другом,планета,
осыпаясь шумящей листвой.

В этот день,голубой,непогожий,
оборвался твой жизненный путь.
Разве может судьба,разве может,
жизнь и время,хоть раз,обмануть?

С удивительно-доброй улыбкой,
флаг Российский сжимая в руке.
Ты ушёл так внезапно,так зыбко,
в безымянную даль,налегке.

Если сердце,как прежде,не бьётся,
и по венам бежит холодок.
Если мир для других остаётся,
значит кончился...

Ох, на пыльной на дороженьке,
Путь иду в краю чужом.
О родном скучая солнышке,
Обогрет чужим лучом.

Обогрет теплом без ласки,
В душе холод, в теле пыл.
В глазах меркнут свет и краски,
Жизнь прошла, а как не жил.

Говорливою водою,
Наполняет дождь ручей.
Листвой ломкою, сухою,
Скрыла осень нить путей.

И осеннею грустинкой,
Вновь душа моя полна.
И хандра колючей льдинкой
В ней наверх всплывёт со дна.

Я на пыльной на дороженьке,
По листве иду сухой.
-«Дай покой» - шепчу...

Никуда не уйти, никуда не уйти, никуда не уйти.
Это снова октябрь, это он у тебя на пути.
Это он приставляет к злачёным церквушкам леса –
будто птицу жар-птицу роняют в поля небеса.
Это он открывает продажной «Матильде» окно –
он один – из двенадцати – копит своё серебро,
даже если оно упадёт на счета в декабре,
пёс его сосчитает, звеня у себя в конуре.
Этот дым над скитом, этот пряный воскуренный дым –
это крейсера выстрел, который не стал холостым.
Это судьбы как притчи, и притчи...

Рубят лес — и щепки летят,
Щепки летят — и падают в смерть.
Срубят жизнь — не вернуть назад,
Снова её — уже не спеть.

Пёс посажен — на цепь людьми,
Но он сыт — и привык он к ней.
Волк не пёс — и чем хошь корми,
Будет рваться — он в мир зверей.

Птицы летят — у них есть крылья,
Человек не взлетит — ведь он бескрыл.
Должен внизу он — дороги пылью,
Жить и дышать — сколь есть в нём сил.

Миру мир — это лозунг просто,
И от добра — не найти добра.
И не избегнуть — нам всем погоста...