Отчий

Осенним вечером, когда с небес со свистом
Свалились эти альфацентавристы
Или венерцы, или марсиане -
Я преспокойно мылся в русской бане,
И веником зело себя хлестал.
Вдруг - шорохи в предбаннике... Заходят.
Вдвоём ко мне, а третий стал в проходе.
Я - тазом в них, но таз повис в пространстве.
И вот, как был, в намыленном убранстве,
Уж я у них на корабле… Кругом мигает.
С меня водичка мыльная стекает,
А я стою без всяческих надежд,
С семьёю не успевши попрощаться.
А гуманоиды изволят...

Мы расстались с тобою спокойно,
без скандалов, упреков и слез.
от того мне так грустно и больно,
ведь влюбился в тебя я всерьез.

Я в глазах твоих радость увидел,
я поверил, что это судьба.
только будущее не предвидел,
оказалось, любовь не нужна.

Не поверила ты в мои чувства,
хоть была ты со мною нежна.
потому так в душе неуютно,
неужели, любовь лишь игра.

Мы расстались с тобою спокойно,
без скандалов, упреков и слез.
отчего мне так грустно и больно,
от того, что любил я...

Слышу, каблучки стучат: цок, цок, цок…
и по телу моему ток, ток, ток…
не гляжу тебе, родная, в след, след, след,
знаю я, что ты не злая, нет, нет, нет…
отчего тогда не скажешь: да, да, да,
счастлив буду я с тобою навсегда!

Что происходит, ты мой друг скажи,
Мне кажется, что я схожу с ума.
Жить не могу я больше без любви,
Мне не хватает так ее тепла.

Мне не хватает милых ее глаз,
Ты скажешь, брось, все это ерунда.
Да, развела судьба по жизни нас,
Но любит сердце, ждет ее всегда.

Пусть не вернуть былого счастья вновь,
Но отчего волнуется душа.
Ведь это друг, та самая любовь,
Ей не хватает только лишь тепла!

До свиданья, не надо плакать,
Возвращайся ко мне скорей…
Я хочу быть твоей собакой,
Ожидающей у дверей.

И тогда, от тоски усталый,
От собачьих моих ночей,
Темным вечером – я растаю,
Слыша шорох твоих ключей…

Все в веселом лае потонет,
Сколько шума от нас двоих!
Мокрым носом в твои ладони
Я уткнусь и затихну в них…

Улыбаюсь слюнявой пастью,
Ты – осенней пахнёшь травой,
И волна собачьего счастья
Захлестнет меня с головой…

Ты была от меня близко…
До утра я...

Закрыта церковь, кончено служенье,
И поп опять - навеселе.
В уютном доме, на столе все приношенья,
В бутылке "кровь христова" на столе.

И прихожанку он сегодня вспомнил,
С красивой грудью, миленьким лицом.
Он ей сегодня "отче наш" напомнил,
Она назвала батюшку отцом.

О как же надо возгордиться,
Чтобы грехи всем отпускать
И на земле с Отцом сравниться,
И именем Святым себя назвать.

Храни нас Боже от гордыни этой,
Дай каяться - Тебе - в грехах
И ликовать душой, Тобой...

О, как за независимость боролись,
За равенство, за право быть в строю…
И вот уже играем чьи – то роли…
Мужчины нам позиции сдают!

А мы, навьючив груз себе на плечи,
И позабыв, что ноша тяжела,
Спешим на совещанья, учим, лечим…
И каждый день дела, дела, дела!

А между тем домашние заботы
Никто для нас ещё не отменял.
И вот спешим с работы на работу
И сетуем, что не хватает дня.

В семье мы, зачастую, капитаны,
Ведём корабль отважно по волнам…
Мы каждый день в тревогах неустанных...

Мой дом - мой остров, мой ковчег,
Мой заповедный замок Света,
Мой храм Любви, где Человек
Восходит в Высь стезёй Поэта.

Здесь, в доме духа моего,
Вдали от суетного мира,
Душа желает одного -
Блаженства звездного эфира.

К нему возносится в ночи
Мой древний дух - скиталец звездный.
И вспышкой легкою свечи
Взлетаю я во тьме морозной.

И поднимаясь к Небесам
Крылатой искрой бестелесной,
Я сердцем внемлю голосам
Сил Иерархии Небесной.

Мне открываются Миры,
Их...

Мы с тобой совсем забыли
о любви…
Когда счастливы так были
я и ты!

Когда губы повторяли
нежно: «Да»!
Почему чужими стали
навсегда?

Отчего судьба сказала
нам: «Увы»!
Ведь душа тепла желала
и Весны!

Мы с тобой совсем забыли
о любви…
Когда счастье понимали
я и ты!

Клок тумана прижался к кустам.
Гонят стадо по летним цветам:
По поэзии проза шагает,
Мелких мошек хвостами пугает.
После ночи свежи и чисты -
Исчезают в утробах цветы.

А эстет, потребив молоко -
/Отчего на желудке легко /
Выйдет в поле, и щёлкнет перстами,
И начнёт любоваться цветами,
И в мечтаньях зайдёт далеко...

И вздохнёт. И - родится поэт.
Лишь корова, сжевавшая цвет,
Может шутку сыграть над эстетом,
Омрачивши лепёшкой рассвет...
И поморщится сердцем эстет...