От самых древних

Пронзительною чайкой в гребни скал…
Душа взлетела, бросив тело в море…
Не страшен ей бессмысленный оскал…
Старухи-славы в серенькой каморе…

И обласкав все скалы древних скал…
На грани замерли у музы крылья…
Что Пик Свободы - грозный аксакал…
Подставил для трамплина свои шилья…

Из грома изумрудных моря брызг...
Из преисподней жалкого отребья...
Погибших душ пронзительнейший визг...
Не вызывал былого сожаленья...

Прости... Мне не хватило просто сил...
И помни...

Попробуй не банально,
да про осень,
Хоть пару строк,
как Пушкин написать.
Палитру слов
придёться мне отбросить,-
Уж лучше что-нибудь
нарисовать...
В окраску желто-красную
деревьев
Вплести небес прозрачную
печаль,
И тяжесть мудрую
каменьев древних,
Полить водой, холодной,
будто сталь.

Я иду по московским по улицам,
Ветер мусор швыряет в лицо.
Непогода, и небо всё хмурится,
Но так тянет бульваров кольцо!

Память тоже, колечками свитая,
Мысли шлёт всё и шлёт по кольцу,
Словно в двери стучится открытые,
И с начала уходит к концу.

Я иду средь таинственных отзвуков,
Средь загадочных древних глубин,
Среди памятных вех, среди подвигов,
Средь сиянья заветных вершин.

04 октября 2007 г.

© Copyright: Яков Шафран, 2007
Свидетельство о публикации №1710042855

Мимолётная длительность мига,
Время словно раскрылось цветком —
Это ось карусельного ига
И пространство летит лепестком.

Замирая, любуюсь закатом,
Растворяясь дыханьем одним,
Облака стали тающим златом:
Собирая — дарю всё другим.

Вдалеке слышу тонкие звуки—
Это в небе играет волна
И пловец распластал в море руки,
Предаваясь блаженству сполна.

Это просто, простое слияние—
Грёзы неба иль вымысел мой,
Говорю, забывая названия,
Только музыка ветра, прибой.

«Чепуха!»: мне...

Грела кровью жертвенный огонь,
Зазывала воронов к совету,
Исступленьем обращаясь в сон,
Билася змеею в лунном свете.

Бормотала духами воды,
Кочевала вихрем троп лесных,
Да смыкалась силою земли,
Лобызая червоток весны.

Рубцевала крики ран древес,
Обогнувшись лисьею рекой,
Да слегла в ночного брода тресь,
Чтоб волчицей разродиться в вой.

Пригорюнилась душою ратных тяжб,
Да очнулась чувством мутных глаз,
Пел ей песню сумерк, древних страж,
А она к сединам памяти неслась.

Светила звезда, как светильник без ножки,
Ты крепко спала, видя сладкие сны,-
Ногами никак не осилить дорожки,
Когда ваши чувства прекрасней весны…
Клочок одеяла, две мягких подушки,-
Девичьи мечты, отражаются в снах...
Осели чаинки на дне твоей кружки
О древних витязях с алмазом во лбах.
Ты нежно сжимала из меха игрушку,
И снилось - несет он тебя на руках...
О чем толковали ей мама, подружки
И белая птица над ней в облаках …
Ей снилось, как вместе в объятьях тонули...

Воют волки. Морозная полночь.
Санный след, под луной, в горизонт.
Упирается.
……………….Ковш, тайной полный,
высыпает на степь стайки зёрн (зёрен)
древних истин, мерцаньем по снегу.
Кто их сможет прочесть и вкусить?!
Только волки?! Настойчивым бегом,
за санями. Так им – лишь бы сыт
был сегодня желудок. Не боле.
Грубо лапы ступают на Свет.
Ночь морозная ноздри им колет.
И густая слюна – в конский след.

Холод бродит по спине,
Страх велит глаза сомкнуть,
Право, истина в вине!
Древних не в чем упрекнуть.

Я - уже давно не я,
В спячке давней, роковой,
Это бродит тень моя,
По булыжной мостовой.

Тень лежит, сидит, встаёт,
Обнимает и смеётся,
И грозит мне, что убьёт,
Когда здорово напьётся.

Люблю тебя, мой Алькондор!
Твои сады и замков башни,
Закат над цепью древних гор,
Восход, позолотивший пашни.

Люблю вдыхать прохладный бриз,
С восторгом пламя выдыхая,
И чёрной тенью падать вниз,
И вверх взлетать, луну пронзая.

Люблю крепчайший старый эль
В пещере старого О’Тула,
С тобой люблю делить постель,
Моя прелестная Лаура.

Неясный шелест…тает ночь…
И день вползает… Он приятен!
Как дорогА Удача-дочь,
Как сын-Безмолвие занятен!..

Днём я не пью… Восторг прилёг...

У каждого собственный путь в никуда,
а вечность и бездна не ведают тризны *:
как вверх повернуть не сумеет вода-
так нам не пресытиться ниточкой жизни.
У каждого собственный путь в никуда,
но не отпускают земные оковы,
а сколько напрасно кладется труда
на истины- те, что не могут быть новы.
У каждого собственный путь в никуда-
надежда одна остается надеждой:
жаль, кажется, что не затронет беда,
но в жизни так трудно остаться невеждой.
У каждого собственный путь в никуда
и кружево...