Опустел эдемский сад

Я умираю без тебя в разлуке,
Огонь любви в душе не погасить,
Хочу в ладони заключить твои я руки
И с сокровенной нежностью любить.

Вновь ощутить твое биенье сердца
И учащенное дыханье у щеки,
Мои глаза поведают о чувствах,
Закрытых в удаленных уголках души.

Нет, ничего, постой, не говори мне,
Глаза не смогут правду от нас скрыть
Остановилось время на мгновенье
Для двух сердец, сгорающих любить.

Тот миг прошел, и время пролетело,
Как жаль, что я не властен над ним был,
Моя...

Одиночество листает книгу жизни вновь и вновь
Не унять, как видно, вечный, беспрерывный сердца зов.
Не простить себя за холод строгих взглядов и речей.
Когда их касался, нежно, ты – тогда ещё ничей.
Опустела жизнь мгновенно без тепла желанных рук.
Но наполнилась нежданно истязательностью мук.
Холод осени пролился на забытые цветы.
Хризантемы засушила. С ними – жёлтые листы.
Из осеннего парада, от берёзовой мечты.
Белоствольные подруги снова в золоте. Грущу.
Память, вычеркни разлуку...

Опять к нему под одеяло…
И мыслю: суета сует…
Так день за днем, душа устала
И жаждет не таких побед.
Взгляд вклинит в жалкие пристрастья,
Объемлет разум все с тоской,
Так день за днем… И нет согласья,
И видишь путь себе другой.
Где тот причал, где та обитель,
Где те дела, где те слова,
Доколь кровать – всему спаситель
И что в итоге воздала…
Где-где… а здесь была бездумной,
Где-где… а здесь животный путь,
И все, что в мыслях было чудом,
В объятьях жаждет утонуть.
Слиянье тел...

Все медленней мимо перрона,
Под дробь дождевую в стекло,
Окно проплывает вагона…
За гранью перрона – село.
Над крышами тучи нависли.
Квадраты промокшие стен.
А радуга, как коромысло,
Оперлась о старый плетень.
Тут шумная стайка торговок
С картошкой, с парным молоком –
Картина любых остановок.
С ней каждый, кто ездит, знаком.
А дальше, от прочих в сторонке,
В неярком, промокшем платке
Стоит неподвижно девчонка.
Букетик сирени в руке.
Девчонкины тонкие пальцы
Все время цветы...

- "Ну, что ревёшь ты, как шальная?!
Бывает в жизни поворот …
Гадалка есть у нас такая,
Что мужа враз тебе вернёт." –

Так говорила Даша Юле,
Которой муж вдруг изменил.
Она застала их в июле.
"Я ухожу", - он заявил.

У Даши сердце разрывалось,
От слёз подруги ей невмочь.
И вот теперь она старалась
Её утешить и помочь.

- "Всё, Юлька! Хватит! Собирайся!
К колдунье едем мы сейчас.
Бороться надо! Не сдавайся!
Надеюсь, примет она нас".

- "Послушай, Даша, я не верю,
Что можно...

Длилось недолго
Счастье моё...
Кошелёк опустел

Я изгой в этом радостном мире
Мне до боли знакомом,родном,
Словно я в опустелой квартире
Стерегу всеми брошенный дом.

А вокруг буйство цвета и красок,
И в дому одичало пустом
Я ловлю пряный, солнечный запах
И грущу бесконечно о том...

Покрыли пустые снежинки
Мерзлую гладь реки,
Опустел мой дом...

Когда усну, и образ твой приснится,
Душа забьется птицей о стекло,
Но наше время, нет, не возвратится,
Когда мы были мыслями – одно.
Когда играло солнце на ладони,
И смех летел, как бабочка, крылат,
И дух свободной, ветреной Гаскони,
Пронзал своею шпагою до пят…
Когда шептал единственное Имя,
Как заклинанье скандинавских Фей,
Но только в жизни черно-белом фильме,
Тебе другой был ближе и родней…
И я ушел. В те зимние дороги,
И утонул в сугробах января,
Но что с того, что отморозил...

В прошлой жизни, идём по пятам, по барханам,
(пустыни пределы), не догнать, не догнать и уде-
лы без воды с миражами в обнимку, пустотой за-
полняя корзинку, и бурдюк, (на исходе вино), не
достать, не настичь нам его, убежал, он от нас,
испарился, не узреть с высоты кипариса, или с
башни высокой, нельзя, нам увидеть «затылок
вселенной», что спешит впереди и по венам, не
нагнать, не поймать, череда, опустели словес за-
крома, израсходовал образа крохи, разобрал их
на отзвуки...