Образ секси

Красота ты моя незамужняя -
Даже страшно тебя обнимать -
Ты такая еще неуклюжая...
Не спеши, все успеешь понять.

В мутных водах похоти общительной
Ты отыщешь тихий островок.
Фейерверки секса – упоительны!
Не топчи, слабеющий росток.

Наша юность- одежда сезонная –
Век не будешь ты в ней щеголять...
Опусти же глаза изумленные,
Не пытайся себя осуждать.

***
Мне изменила удача,
Ну, а тебе – жена.
Кто-то от горя плачет,
Кто-то - хлебнул вина.

Что-то судьба остыла,
Да и...

Мне снился секса дикий танец,
Земля вставала на дыбы.
И мы с тобой под облаками
Кружились притяженью вопреки.

Мы на алтарь любви кидали
Два сердца, словно в печь дрова.
Там радугой они сияли,
В алмазах были небеса.

Гремели трубы, барабаны
И пела флейтами душа.
И от любви мы умирали,
И воскресали чуть дыша.

И это было так реально
И мне хотелось вновь туда,
Но сон прошел, осталась память
И жизни повседневной суета.

Опять брожу в толпе прохожих.
Уже хожу который день.
Найду ль сегодня образ Божий
Средь неизвестных мне людей?

Приметы точные не зная,
Представить силюсь, не могу,
Библейский образ вспоминаю,
Сопоставляя на ходу.

Вот впереди старик заметный,
Седые кудри до плеча,
Во что-то белое одетый
Идёт, чуть ногу волоча.

Имея вескую причину,
Похож ведь, как на образах,
Я догоню того мужчину
И загляну ему в глаза.

Догнала, глянула, о Боже!
Потухший взгляд, смотреть невмочь.
Опять...

Страсть, безумие и слабость составляют содержание любви диавольской.
Иоанн Сербский.

Любовь замужней женщины – великая вещь.
Женатым мужчинам такое и не снилось.
Оскар Уайльд.

Никогда мы не бываем счастливы,
наше счастье – это лишь молчание несчастья.
Ренар.

Осень (Прелюдия)

***
1.0
Вполне осмыслить Вашу утонченность
По-видимому, смертным не дано.
Загадочность, искусством увлеченность,
Страстей таинственных пьянящее вино…
Такой Вы видитесь мне в этот день осенний...

Ты приносишь радость в мой дом...
Ты приносишь радость в мою душу...
Думаю я только об одном...
Когда образ твой я вновь увижу...

За окном моим метет зима...
Белый снег над городом кружится...
В комнате моей тишина...
В голове твой образ поселился...

Ты теперь всегда во мне живёшь...
Ты теперь всегда со мною рядом...
И не знаю как себе помочь...
Одержим твоим я, нежным взглядом...

Ты меня не ведая, спаси...
От разлуки нашей сбереги...
Дай увидеть вновь твой нежный образ...

Она никогда не бывает одна.
Она никому ничего не должна.
Она никого не будет искать.
Она не умеет любить и прощать.
Она не мечтает, не любит, не ждёт.

Она тихо курит. В душе её лёд.
Она на вопросы не ищет ответ.
Она умирает, её почти нет.
Но что-то тревожит порою в тиши,
Осколки её недобитой души.
Она помнит образ, холодный, как лед,
Он колет ей мозг и уснуть не даёт.
По венам тихонько бежит кофеин,
И снова она среди каменных льдин.
И хочется крикнуть, но голоса нет;
Образ...

Рыба наживку схватила,
И заплясал поплавок.
Глупость её погубила,
Лакомый пищи кусок.

Мышь запищит в мышеловке,
Пахнущий вкусно, взяв сыр.
Ей не хватило сноровки:
Смертью, бесплатный стал пир.

Лев был примАнен козлёнком,
И упал в яму на кол.
В храбрости глупой нет толка,
В ней он погибель нашёл.

Сладость любви, манок звуком,
Птице в тиши обещал.
Селезень выплыл — и гулкий,
Выстрел, его жизнь забрал.

Сексом, едой и добычей,
Манят в ловушку глупца.
И вновь живущий...

Есть неприложные жизни инстинкты
Продолжение рода и потребность жратвы
Хочется есть, даже когда сыт ты
Ну а про секс помолчим до еды

Ты так далека от меня
И мне плохо без тебя
Не знаю я покоя
По телу пробегает пучки зноя
Время тормозит,а минута все спешит
Куда же судьба моя бежит

Тинуся знаешь? Я тебя люблю!!!
Наше прошлое храню
Не забываю и люблю
Твой образ в сердце сохраню!!!

Верю,помню,знаю
Как тебя одну люблю
Дыхание свое я затаю
Без тебя я не могу
Но все равно скажу

Тинуся знаешь? Я тебя люблю!!!
Наше прошлое храню
Не забываю и люблю
Твой образ в сердце сохраню!!!

Одна такая для меня
Создана в...

Голод оттачивает обоняние.
Септаккорды весенней воды
импровизируют
с нервами, сексом и алкоголем,
в сотнях редакциях сердца.
Больше, больше заборов,
чтобы пройти насквозь!

Красиво, но бесполезно,
примеряя смертельную дозу
перед кривым зеркалом,
кто-то громко тоскует
о карьере великого странника.

Стихи, для чтения про себя,
как последнее детство,
возвращаются
к, заслушанному до дыр,
берегу моря.
Опускаясь на дно,
между водорослей проводов и тел,
последнее слово...