Ночные сумерки

Когда твой город начинает спать

Он не будет о тебе вспоминать,

Он не прошепчет твое имя в темноте

Для него ты растворилась в пустоте.

Он не заметит, что тебя рядом нет,

Как-будто бы так было всегда,

Но только вот его силуэт

Не забудешь, ты никогда.



Пишешь его имя на запотевшем окне,

Считаешь звезды на небе,

Ищешь его глазами в темноте,

Не можешь понять,

Был он или не был.

А уличный фонарь все тусклее светит

И дождик моросит;

Тебя никто не заметит...

О, бархат лета, ты бархат ночи,
и теплый ветер между строк,
и близкие мерцают звезды и виден Бог.
И белые летят кометы и гонят сон.
И музыкой ночного света
нездешний воздух напоен.
Большого лета ласковый звон.

И верь в приметы, в прозрачный стон,
и зачарованный струением листвы,
легко и призрачно,
пока есть время до рассвета,
сжигай мосты.
Любя в веках одну лишь душу…
стремясь всечасно к ней.

Душою зная Орион,
как таинство вселенского магнита.


9.06.14.
Наталья Шлемова...

Прочь от солнечного зноя,
От тиранящих ремней
Отвели пастись в ночное
Пару молодых коней.

Те с ретивостью живою,
Словно скача от судьбы,
В пляс пустились над водою,
Становяся на дыбы.

Кони двигаются борзо,
Как в удалом гопаке.
Силуэты, словно бронза,
Отражаются в реке.

Ловко пляшут – гривы вьются,
Льётся ржание взахлёб.
Рысью весело пройдутся
И пускаются в галоп.

Им вселенная открыта,
Воля чудится вдали.
Скачут, будто бы копыта
Не касаются земли.

Отразился в танце...

Для тех, кто с верой выступает,
Так незаметно подступает,
К тому идиллия ночная,
Тот даже в жизни и не чаял,
Увидев в мареве растаял,
А может всё-таки бывает,
Кто любит сказки и мечтает,
Тот в виртуале оживает,
Флюиды ночью подпускает.

Ночная метель
след любви заметает.
И память мою
лишь фонарь освещает.

Ему всё равно
я смеюсь или плачу,
на что мой букет
чувств душевных потрачен.

Он просто софит,
освещающий сцену
финальных картин
о любви, об изменах.

И слёзы мои
для него просто блёстки
сквозь белый узор
на стекле.

Перекрёстки
из судеб людских
всех сценариев жизни,
стекающих в ночь.
Каждый кадр лишь призрак.

Ночная метель
след любви заметает.
А память в тайник
новый крах помещает.

Ночным мотыльком близко к краю Вселенной
Вспорхнуть, растворяясь в дыхании ветра;
И каплями ливня струиться по стенам
Вниз миллиметр за миллиметром.

Зелёных лугов тихий шёпот услышав,
Тонуть в пряной радуге цвета и трав,
Тянуться за солнцем всё выше и выше,
Парить за границею яви и сна.

Как птица, лететь, тая в небе бескрайнем,
В объятиях воздуха с тонким эфиром;
Внезапно коснуться познания тайны,
Куда закрыт доступ реальному миру.

Стремиться к звезде, проходя сквозь планеты...

Ночные бдения с молитвой на устах
Дают возможность заглянуть на небеса.
Понять, что мир не только то, что мыслишь ты,
Порой, вынашивая тщетные мечты.

Мир не смыкается в одно лишь: «Только Я!»,
Он многогранен в проявленьях быти'я.
В нём столько красок, что названий их не счесть,
И в миг любой ты получаешь Жизни весть.

Ночной ларёк как ты одинок,
Не замечая все мимо проходят.
И жизнь, как запутавшийся клубок,
Ведь люди вечно от проблемы уходят.

Мармеладов

Небеса потемнели навеки,
Злая память так больно жива.
Там, где чувства струились, как реки, -
Лишь могильная вьется трава.
Все мечты - заблужденье рассудка,
Нестерпимый, зовущий дурман.
Идеал - это глупая шутка,
А любовь - это хитрый обман.
Лишь в наивной младенческой сказке
Платонически любят до гроба,
Но в быту, по природной указке,
Наши чувства диктует утроба.
И во взгляде когда нашем пусто,
Мы совсем ничего не теряем,
В отдаленьи маячит искусство,
Непонятно к чему призывая...

Над озером кульбиты коромысл.
Неспешный разговор. Вопросы и ответы.
И взгляд, что различает не предметы,
но тень предметов. Их сакральный смысл.
Ладонь скользит по плоскости стола:
льняная скатерть, сахарница, ваза
из хрусталя, но сумерек зола
наводит ретушь на сетчатке глаза.
Темно. И кем-то сказанная фраза
течет и застывает как смола.