Нервно-хаотичный

Ты приходи, как обычно – когда её нет.
Сядь и томись ожиданием – это несложно,
Если один – только первую тысячу лет,
Или же кто-то опять прикрывается ложью.

Пару бульварных романов, затёртых до дыр,
Не торопясь, прочитаешь от корки до корки.
Хочешь, свари себе кофе... Тут где-то был сыр...
Правда, не свежий, но может... нет, все же прогорклый.

Выкури прорву своих и чужих сигарет –
Нервно, взатяжку, слоняясь от кухни до комнат,
К двери, к балкону, в рабочий её кабинет,
Всё...

Я люблю тебя, как любят в жизни раз
Так нежно, трепетно целуя.
Я люблю тебя, как любят в жизни раз
Так нервно, искренне ревнуя.
Я помню каждое мгновенье,
Я помню каждое "хочу",
Я помню каждое прикосновение,
Я помню это и молчу.
Я люблю тебя, как любят в жизни раз
И вспоминая все что было,
Я сохраню это для нас,
Ведь Я ЛЮБЛЮ тебя, как любят в жизни раз.
Я верю, все еще вернется,
Ведь я не зря люблю тебя.
Я верю, все еще проснется,
Ведь я надеюсь любишь ты меня.

Воют волки сумрачными рощами,
Полнолунье начинает пир.
На угрюмом кладбище заброшенном
В склепе просыпается вампир.
Был при жизни графом-чернокнижником:
Губы алы, пламенеет взгляд.
Ныне околдует пограничников, –
Кровушки попьет он у ребят.
Рядом под забытою могилою
Шевельнулся вурдалак другой.
В башне, что рассыпалась руиною,
Был при жизни он простым слугой.
«Ганс! Лакей мой верный! Рад я встретиться!
Что ж ты худ и бледен, как луна?
Разлагаться начал! Не отвертишься,
Кровь для...

Время спать, а слово пляшет
По бумажному листку.
Липа лапой сонно машет,
Нервный тик прилип к виску.

Клёны бьются головами
О стекло и о карниз.
Стихотворными словами
Щекочу в потёмках лист.

По бумаге пляшет слово
И чеканит шаг всерьёз,
А на землю небо снова
Уронило слёзы звёзд.


2009

Разложу красиво по ладони
Кругляши несущие здоровье....
Понадеюсь - вдруг никто не понял...
Для чего собрал я ...
Своеволие -

Своеволье...,
не простится свыше...
Шаг отчаявшихся душ, что рвут и мечут...
И шагающих вперед со старой, ржавой крыши,
И отчаянье всех тех, кто вены нервно режут....

Всем, кто хочет обрести свободу,
кто устал с самим собой бороться....
Может и не стоит торопиться,
Оказаться телом на погосте...

Бесприютною судьба душе скитаться,
В долгом ожиданьи...

Ты кровь и плоть,
ты крик моей души,
ты бес и ангел во плоти.
Ты боль щемящая в груди,
ты разрываешь меня на куски.
Ты нервный срыв,ты злость моя
ты ласковый май.
Ты морской прибой,
ты радость и грусть,
ты звездное небо,
ты необыкновенное чудо.

Сто лет не видел твоего лица
И плохо стал переносить разлуки...
Что толку нервно встать и восклицать,
Кривить лицо, заламывая руки?

Я слабость ни к кому не понесу,
Держать удар как-будто бы приучен.
Но, как в лесу охота на лису,
Охотник хитрой жертвою измучен...

Такая тонкая твоя игра
Взгляд, слово, жест и всё со мной готово
Так устремлён к тебе, мой милый рай,
Что обманусь опять. В надежде снова...

Что у любви нет всё-таки конца,
Что радость заслоняет сердца муки...
Сто лет...

Осенний ветер завывает и листья хлещут по лицу,
Понятна мне твоя потеря: я сам тоскую по отцу.
Когда судьба крушит все планы и обрывает жизни нить,
То хочется кричать от боли, от пустоты на сердце выть.
Нас только осень понимает, мешает слезы дождь с водой
Он в своё лоно принимает тех, кто нашел себе покой.
Один на кладбище пустынном рукою кепку нервно мну,
И пусть не верую я в бога, но верю в истину одну...
Хоть глубока в земле могила, а в небе кружит вороньё,
Смерть вовсе не...

Бесспорно, летом больше света,
Тепла, свободы и надежд
И вдохновенья для поэта,
Моря и плёсы – для невежд.

Зачем всё знать: живи, общайся –
Не гений же и не творец.
Коснулись самолёта шассии
Земли под нервный стук сердец.

Всё хорошо, зачем бояться?
Ждут море, солнце и песок!
Вот молодая рядом цаца
Пьёт неспеша вишнёвый сок.

В салон вплывает стюардесса.
Мы на тропической земле.
Сберёг нас оберег от стресса,
Что я давно дарил тебе.

Когда, не веря в бесполезность встреч,
Я выбирал аксессуар для пати,
Ко мне спешила и просила лечь
Сестра с крестом на бежевом халате.
Но я менял футболку на пиджак,
Пил вермут и глотал пустышки,
А чётки обнимали мой кулак
И ублажали нервную одышку.

Вниз по ступеням; поручни перил
Скользили по ладони, усыпляя,
Швейцар у входа что-то говорил.
Не помню что, но я отвесил чаю...
И, уповая на судьбу и случай,
Не смог увидеть, как, спасаясь от забот,
Необратимость, Моникой Беллуччи...