Некрасиво

В буйном весеннем круженьи,
В матовом блеске луны,
Снова твоё отраженье
Вижу у школьной стены.

В звёздном сиянье лучистом,
Девичью гордость храня,
Взором, невинным и чистым,
Ты одаряла меня.

В призрачном робком молчаньи
Души сближало без слов
Грёз соловьиных журчанье,
Шорох цветущих садов.

Двое на целой планете,
Школы покинув стену,
Мы, повзрослевшие дети,
В звёздном блуждали плену.

В майском жужжании звонком
Лампы мерцали не в лад,
Нам улыбались вдогонку
Школьные липы...

я умираю каждый день
так просто
некрасиво
скучно
как умирает солнца тень
упавшая на землю
тучей
что вылила себя до дна
до капли
но еще летает
и ты
которая одна
во мне с моею смертью таешш

еще немного
подожди
еще чуть-чуть тебе осталось
и я пройду
как все дожди
быть может
вызывая жалость
а может
вызывая злость
что от любви всегда лекарство
я в твоей жизни просто гость
что не отважился на царство

на жизнь…

Обманут правдою — не ложью.
Всё взвесив, точно рассчитав.
Неоспоримый факт предложив,
В себе к сомненью повод дав.

Как часто прячется за фактом,
Расчёт и низменный порыв.
В глаза нам режут правду-матку,
За правдой этой, злобу скрыв.

Вновь разум, фактов паутиной,
Опутав, пеленают в ней.
Мне обьясняя что мужчиной,
Быть некультурно средь людей.

Что некрасиво бить подонка,
За низость подлой клеветы.
Что должен я пройти сторонкой,
Что грязь не мажет красоты.

Всё ложь...

Там было дел всего на час…
Я Мишке все сказал толково
И повторил вторично снова.
На всякий случай… Про запас…

А он, дурачья голова,
Хлебнул для храбрости немного…
Его несло, как носорога,
Как только скорость взял едва.

Я говорил, что с Васькой нам
Тягаться только и пристало.
Других таких уже не стало
И вдалеке по сторонам.

Михалыч четко выдал старт.
Моторы разом заревели.
Я Мишку сколько видел в деле!
К победе знал его азарт.

Был пройден первый поворот.
И, вроде, четко...

Кричала.Выла.Дико.Некрасиво.
Выталкивала нравственную боль,
Мобилизуя внутренние силы
Отталкивать навязанную Роль,
Где я, разочарованная в людях,
Предательством плюющихся в меня,
Вторгалась в Эго-линии их судеб,
Ненужным Словом раня и дразня !
Сгоревшая для прошлого, по-новой
Рождалась жить для Завтрашнего Дня,
Реинкарнировалась Фениксом, готовым
Жить по Законам Вечного Огня!

2001г.

Это ложь, что время лечит
Не исчезают и детали
Сердце ложью не обманешь
Я плыву в своей печали

ОБРАЗ гордый и любимый
Светит чисто мне ночами
И страдание красиво
Некрасиво забыванье

Это ложь, что время лечит
Раны есть неизлечимы
И не надо ставить свечи
Над портретами любимых

Сквозь пространство и сквозь вечность
Дух летит неукротимый
Дух свободный, дух счастливый
Ангелом коснулся плечи
Я любимый

Он глаза открыл, не веря,
И подумал: «Это сон».
Вспоминал: он запер двери?
Был вчера «хороший он».

Вновь открыл, и вопль истошный
Вдруг сорвался из груди.
В это верить невозможно,
Это в жизни не найти.
Там у ног его сидело
Существо, не описать!
Очень тоненькое тело,
Руки, ноги, пальцев пять.

А лицом, почти что рыба,
С кожей гладкой голова…
Даже брови встали дыбом, -
Воздух выдохнул едва.

Тело всё в чешуйках, в блеске,
Вроде, как комбинезон.
Аргумент искал он веский...

Быть знаменитым некрасиво.
Не это подымает ввысь.
Не надо заводить архива,
Над рукописями трястись.

Цель творчества - самоотдача,
А не шумиха, не успех.
Позорно, ничего не знача,
Быть притчей на устах у всех.

Но надо жить без самозванства,
Так жить, чтобы в конце концов
Привлечь к себе любовь пространства,
Услышать будущего зов.

И надо оставлять пробелы
В судьбе, а не среди бумаг,
Места и главы жизни целой
Отчеркивая на полях.

И окунаться в неизвестность,
И прятать в ней...

Не ставь бог знает что, за бекешу (Ивана Ивановича),
смушки, те, что с мороза, похолодало, а так листвы
покрывало, золотисто, желто, а Аграфия Федосеевна
ещё не ездила в Киев, но уже откусила ухо у заседате-
ля, ах приятели были, два Ивана, миргородские, а ты
нам не пой песен, уродские, нам всё едино, неинтере-
сно, а он: «чресла, перепоясаны кушаком, красным ат-
ласом», как ком в горле, чуб, на заборе глиняный гор-
шок, а для нас шок, позабыли, или вообще не любили,
не знали, слова...

По профессии я - цирковой.
По натуре я лев. Африканский.
Приручен. Но, клянусь головой,
Надоел произвол. Даже дамский.
Дрессировщица - дама в годах.
Я трехлетка. Ей где-то под тридцать.
Но ведет себя, словно звезда,
И пытается выглядеть львицей.
Я, признаться, легко завожусь,
У нее аппетитные формы,
Но вот запах такой - просто жуть:
Смесь парфюма, еды и поп-корна.
Этот запах способен убить
Вожделение всякого рода,
Как желание страстно любить,
Так и мысли о вкусе породы...