Мотоцикл пульс скорость

Стерильные повязки перекрасили рты,
Ночные операции полны остроты,
Печаль и восторг в глазах друзей наших младших.
На чёрных мостовых, среди стрельбы и вранья,
Добычу вырываем из-под лап воронья,
Сирена в ночи - сигнал надежды для падших.

В мир, что хрипящ и стонущ,
И утопает в слезах и крови,
Мчится скорая помощь,
Скорая помощь любви.

Мой друг, сегодня нам с тобой творить чудеса,
А чувства, что имеют о земле небеса,
В лампадном дыму проступят солью на ликах.
Со скрипом нам...

«Повзрослеешь – всему свой срок –
Все пройдут по своей стерне…
Слушай сердце всегда, сынок!» -
Мама так говорила мне.

Я нащупывал пульс: тук-тук…
Так стучали в окно дожди…
Непонятен был мерный звук,
Что рождался в моей груди.

Маме ухо на грудь, к ребру,
Клал я, слыша, как бьется кровь.
Сердце мамы звало к добру.
В сердце мамы жила любовь.

Но был день… Ни в запястье рук,
Ни в груди – я везде искал! -
Сердца мамы не слышал стук, -
Видел смерти кривой оскал…

Я иду по своей...

Когда бессонница стучит
Морзянку пульсом и твою
Несет машину по судьбы
Дороге юзом, а ты сам
Давно увлекся
Головой-об-стенным блюзом,
Не попадая фарту в такт...
Перетерпи, ведь в жизни
Тяжелей бывало, а потом
Ты закуси губу и все
Начни сначала! Знаю я -
Ты смел и честен -твоя
Совесть не мочало, верю я -
Ты будешь счастлив!
Это факт!

Я прихожу во снах, как наводненье
К тебе потоком теплым алых струй.
Иль явь? Иль сон? Но жар прикосновений…
И на губах пылает поцелуй…

Зовет меня наскучившее тело.
Срываю тонкий шелк твоих преград.
И на груди взволнованной и белой
Сосков набухших спелый виноград.

Я пью любовь глотками, задыхаясь,
Вскипая в жилах, бьется пульсом кровь,
А ты зовёшь, зовёшь сквозь сон нагая,
Желая ласки мёд все вновь и вновь.

Глубокий вздох, опят в сплетенье руки.
По телу дрожь, как рябь от...

Ты — инь, жемчужина этого мира,
Сладость моего бытия.

Вся музыка пространства жизни
Поет симфонией в твоей крови,
Излагая состав и теченье эмоций.

И мы обручены пульсом созвездий,
Иероглифами имен на чашке времени,
Из которой стекают пожары озарений
На вещи, плывущие рыбами к солнцу.

Сквозь проливные дожди иллюзий
Стреляют молнии истины зренья,
Стремясь прикоснуться к эху истока,
Притянутые жаждой забвения.

И вот я
Слушаю музыку тебя,
Душа огоньком свечи трепещет.

Н едавно срезанная хризантема
А нданте в пульс проникает.
Т ворит с кувшином, подобно тандему,
Ю доль слегка освежает,
Р оняет капли дождевые. Редко.
М алина, сочно, на блюде.
О дин фужер с вином каким-то светлым.
Р апира рядом. Чудом.
Т аинственно - ощущение ветра.

Мы вдвоём - прямо здесь
Притяженье небес,
Фраза, взгляд, поворот
Совпадёт.

Мы пока - две реки,
Наши руки - робки,
А сердца в пять минут
Совпадут.

Совпадёт - то что время забудет про нас,
Вечность пульсом для любящих глаз,
Я по имени жизнь назову...
Совпадут наши губы от трепета слов,
Потеряться с тобой я готов...
Раньше был я бескрыл - почему?

Ангел - ты, ангел - я,
Что за чудо - земля,
Смена звезд и зарниц
Без границ.

Так не слушай сейчас,
Что болтают о нас,
Только...

Вступая на тот путь, не важна та оценка, в душе,
приятна, похвала, но тот, кто управляет, кричит,
«вперёд, иди, без остановок, шибче, ни то кнута,
получишь меж лопаток», холодок, и закусив, уди-
ла, бежит тот конь, усилья прилагая, перемещает
тело то в пространстве, от пункта А, в пункт В,
задачу выполняя, решения которой, сам не зная,
стучит копытами, подковами звенит и напрягая
вены, жилы, мышцы, галопом, то рысцой, а то
и вовсе шагом, Атман заснул, поводья ослабил,
кнут выпустил...

Коснись губами губ... Я жду почти что вечность,
До боли тяжело не чувствовать твой вздох.
Мне в сердце пустоту заполнить просто нечем,
Так не хватает рук, и глаз твоих, и слов...

От лёгкой ласки губ с души исчезнет осень,
От летнего тепла растает первый снег.
По нежности твоей истосковалась очень,
Хотя ты рядом был со мною в каждом сне...

Коснись губами губ, позволь поймать дыханье,
Позволь вселенной стать единственной твоей,
Сквозь пальцы пропусти созвездий очертанья,
Пускай...

Икона неба крестит облаками
новорожденную фантазию
увядших летних глаз.
Концовка августа светает
соломенной проказой
пещер осенних. Сердца пласт

нарезан листопадом в память,
в горчицу пляжных сот,
в тепло сквозное ночи.
Икона неба тает
дождливым пульсом, потом
пшеничных гобеленов. Прочерк,

я ставлю прочерк
на душе, а за душой –
поет фантазия тропою журавлиной,
теплом остывшим ночи
и росой
с серебряных волос любимой.