Мертвенно-бледные

На самый кончик Новогодней Ёлки
Звездой присела бледная Луна,
И Дед Мороз, тряхнув седою чёлкой,
Промолвил тихо: «Вот те на!»

Воскреснет январь.
Забьётся белое сердце.
Окаменеют вены дорог.
Кровь молодой луны
прольётся
на скатерть снега.
Ветер заденет плечом,
словно случайный прохожий.
Зимние ветви вздрогнут
над колыбелью льда.
За туманом полей
растает
бледной свечой
тысячеликая тень,
оставляя
искру зари
на погасшем небе.
И нежная ночь
с послевкусием холода
напомнит
о каплях тепла
в дрожащих ладонях
матери,
чтобы память
стала вторым домом.

Когда-нибудь, когда меня не станет, –
а будет март… а, может быть, апрель, –
и грязный снег почти уже растает,
и дверь, стеснённая оковами петель,
рванётся вдруг за пролетевшей стаей –
то, так по-книжному, возникнет силуэт
той женщины, которая всё знает,
которая хранит мой тёплый плед,
и на плечо чужое, может статься,
слегка облокотилась у ольхи
(плевать, – она умеет улыбаться
и помнит наизусть мои стихи).
И вот, капелью редкою упившись,
весна столкнёт овалы бледных лиц…
Исчезну...

«поставлю тройку или пять? нам в геомет-
рию играть пространство, расслоив, стар-
ались, и мнимым тоже вытирались»
***
«садись поближе и глаза прикрой»
***
Подальше сядь, чтоб не расстроить,
словесной пустотой егорить нейроны и в
твоей главе, нам незачем, пустое бремя,
скупать в полон, не взять и стремя, что не
освоено тобой, ты подними и крик, и вой, о
зареве и о вечере, здесь плеск волны, отк-
рыты двери, сады в тумане поутру, герой,
«ой сам сейчас умру», расстроив восприя...

Фонари глядятся в лужи,
В их воде увидев сны.
Где-то дверь скрипит натужно,
Разорвав мрак тишины.

Ночь уводит в дождя сетку,
Киоск дремлет на углу.
Ветер тронул клёна ветку,
В пляс отправив тени мглу.

Рожок месяца в просвете,
Между клочьев туч глядит.
Бледный, как о грустном вести,
Серебром в ночи блестит.

Светом блеклым мир одет,
Воздух призрачно-угрюм.
Ожиданием злых бед,
Будоражит дух и ум.

Фонари глядятся в лужи,
Ночь, дорога, дождь, киоск.
Я спешу домой — ждёт ужин...

Плели ловушки корни, ветви
В зловещем шёпоте листвы,
И Гамлет-принц, в рубашке светлой,
Промок среди сырой травы.

Но надо было, надо было
Найти Офелию на дне,
А ведь и сам не знал: "Любила
Или была покорна мне?"

В конце тропинка стала узкой;
Блестела тускло от луны
Река, как шёлковая блузка,
Неизмеримой глубины.

Луна утопленницей бледной
Лицо держала на плаву...
И принц во сне послеобедном
Рыдал сильней, чем наяву.

Автор: Ольга Волкова

(или нет 3?)
***
Мумии и тролли, ангелы? где пароли,
(или кто порол слог, слово, стих?)
***
- Старо, ново?……свежо, ветхо?
- Где, правда? а где лжи чрево?
или неправды где древо?
***
Из подвалов и на площадях, без затей,
в плащах и без капюшонов, ку-клукс-
клана основа? королей? феодалов?
препона или подземных переходов про
ём, сквозняка шум, (водоём), вожжи,
узда и для тебя, (рожи) (езда)
или где твой ум?...
б…, ляда, что прикроет, врата твоего ада,
или один для всех, где...

Чёрная кровь ночи,
как застывшая в камне мелодия.
Прочерк пустынной площади
в черновиках города.

Холод фонарного плена.
Тени, влюблённые в прошлое.
Бледная даль Селены
тает в глазах кошки.

Ты теперь вечно рядом
в этом пространстве мглистом,
музыкой, спящей в камне,
шорохом пыли и листьев.

Ты теперь даже ближе
в этих потухших аллеях,
призраком снежной вишни,
лёгкой слезой апреля.

(Впечатления о фильме-спектакле)

Джульетта будто смерть бледна.
Стоит стена. Горит луна.

Галантен был недавний бал;
Шекспир бы только увидал!

Там все во фраках, при ножах,
Причёски дамские в цветах.

Ромео потен, бородат
Бенволио, и князь поддат.

Идёт Ромео вдоль стены
И щурится сердито
От ослепляющей луны,
Как будто от софита.

Джульетта в голубом пальто...

И вроде всё совсем не то,
Но это "вроде бы не то"
Даст в результате кое-что.

Ах, ну не верю я, Браим...

Люблю я осени последнее дыханье,
Люблю лесов, озябших тишину,
Когда луна сквозь ставенки глядится,
В немую, седую темноту.

По духу близки мне, молочные туманы,
И солнца бледного, выпитая боль,
Её личина, полумаска золотая,
В очах погасших, безжизненных озер.

И серая погоды неуклюжесть,
Эфир морозный, дымящейся как бред,
Земли больной, уставшей от ненастья,
Но все ждущей, покорно свою смерть.

Во всем сие, величье обреченном,
В безлистном шелесте ноябрьских страниц,
О...