Меньше

Кому в Великий день Победы
От силы было двадцать пять,
Теперь прабабки да прадеды.
(Стаканом тост уже не взять!..)

Но от годов огромных наших,
Отбросив шестьдесят и пять,
В День, что салютами окрашен,
Три стопочки должны принять!

И – За Победу! – поднят первый,
Единый тост у всей Страны –
Потомки от фашистской скверны,
От мрака рабства спасены.

Мы вспомним – сколько раз в те годы
Пришлось Судьбу благодарить.
И, через все пройдя невзгоды,
Свой путь Победой завершить.

И...

Я к небу хотел прикоснуться,
Была синева пустотой.
Иль может для неба был пуст я,
Ведь я живу жизнью земной.

Заполнен земными делами,
Обычен, как все, приземлён.
А небо заполнено снами,
Не нужен Земли житель в нём.

Считаем мы небо бездонным,
А небо лишь воздуха слой.
Кажусь муравью я огромным,
До неба его высотой.

Чем меньше мы, тем небо ниже,
Тем больше в нас пыли земной.
Я в ней задыхаясь не слышу,
Звезду в высоте надо мной.

Я к небу хотел прикоснуться,
Была синева...

Как грустно… Как вокруг пустынно стало,
Эй, люди, отзовитесь! – Чёрта-с два…
И только слышно, как жужжит молва,
Осиной злобой наливая жало.

Ах, он не брит… Ах, дерзок и несносен…
И выпачкал в помаду свой пиджак.
А к вечеру опять пойдет в кабак
И снова будет петь, хрипя, про осень…

А что кабак? Всё ж чище будуара,
Там меньше лжи и сплетен за спиной,
И бедному поэту люд хмельной
Всегда нальет полстопки гонорара…

На окраинах памяти пыль прошлых дней,
На задворках сознания мыслей начало и тени.
На дне глаз спит усталость печали потерь,
На душе лёд и пламень и ветер весенний.

Невозможно дотронуться к тени руками,
Она только пятно, место где меньше света.
Бесполезно беседовать людям с тенями,
Не услышав, они не дают нам ответа.

Подчиняя себя, тенью станешь чему-то,
И не будешь услышан, и не слышишь людей.
Став пятном где темно, где нет воли и пусто,
И жить будешь как тени, мысли нет в них...

Решил он рано утром,
Поглядев на рожу:-
Пить больше не буду!
Но и меньше - тоже!

Я просто приписка к письму… Завершенье изложенной темы…
Меня написал на замёрзшей ты глади ручья…
А знаешь, постскриптум порою важнее романа, поэмы…
Ведь в нескольких буквах смысл жизни и суть бытия…
Я эквивалент для тебя только символов клавиатуры…
Или на рабочем столе ярлычок лишь цветной …
Душе бы с дорог сотворить сокращенья, аббревиатуры…
Зима. Расстоянье не тает меж мной и тобой…
А в сердце нет смайлов… И в чувств иероглифы – кровью по венам…
Земли манускрипт вновь заснежен… Готов...

Не дай Бог, это обнаружишь,
Чему возрадуешься ты,-
Чем меньше женщину ты любишь,
Тем голубей твои мечты!

Здравствуй родная кинобудка моя !
Вот и вернулся тридцать лет я спустя.
Снова продолжить дело своё,
Чтоб осчастливить хоть кое-кого.
Может, народ в кино будет ходить,
будет учиться, как правильно жить.
Только кино в корне надо менять,
надо с экранов, по меньше стрелять.
И надо в кино всё так показать,
как правильно в жизни Отчизну спасать:
Чтобы народ мог мирно трудиться,
и этим трудом своим мог бы гордиться!
Не убивать, не грабить, не злиться,
- мирным трудом свою землю спасать,
с...

Вот здесь был хутор,
но для нас - стоит он в памяти сейчас.
А что случилось?
Почему, куда он делся?
Я расскажу.
Он вырос здесь, как будто в сказке,
бежали беглые с опаской
- на Дон, на вольные степя
от гнета буржуазного тогда.
Себя казаками называли,
и хутора здесь возрождали.
Среди степей, на безымянной речке,
он простоять был должен вечно,
расти и благоухать,
и род казачий продолжать.
Сады цвели весной там белым полотном,
и пели птицы в гуще камышов.
Лягушки вечером...

Холод пью клочкастого тумана,
Прогоняя сна мираж росой…
Убежала с «Сонного Романа»
Я простоволосой и босой
Из небытия твоих объятий
И от близости дурманяще-святой
В подвенечном белоснежном платье
С развевающейся дымкою фатой, -
Испугавшись за финал, который близок,
Где нас ждёт с тобою маята-
Пепел от обыденности сизой,
Лицемерия налёт и пустота,
Где находим меньше, чем теряем!
Да не наше ЭТО, не перечь!...
Я спасала от преследованья стаей
Свежесть незапятнанности встреч