Лирика-поэта

В странном мае
со звездами жирными
до Потопа за тысячу лет

я родился со вскрытыми жилами,
нёбом чуя — и Темень, и Свет.


И сказала ночь: станешь оплотом мне!
День нахмурился: нет, он со мной!!…

Но Господь рассудил – будешь плотником.
И запомнят тебя – аки Ной.


И уплыл двухэтажный роддомишко
из-под ног моих прямо с крыльца…

Медсестра была рада радехонька
миру сбагрить такого мальца…


Я не слабый – за сотни лет – вымахал!
И в сознаньи своем
в тьму времен

я...

Ночь движеньем огней
Отражает ночные пороки -
Дефиле окружных
И безумный азарт казино.
Немотой в темноте
Остаются седые пророки,
Не нужны они ныне -
В бокалах искрится вино.
Вот потливые руки
Обнявшие тощие бёдра.
Эту похоть движений
Дублируют лица зеркал.
В ночь по зову желанья
Всяк будет жеманно осёдлан,
Оставляя на утро
Растянутый жаждой оскал.
И червивость услад
С безразличием спальных районов,
Вызывают вопрос
О пригодности личных вещей.
Миллиону плевать
Хоть на сотни...

Я не знаю, как остальные,
но я чувствую жесточайшую
не по прошлому ностальгию —
ностальгию по настоящему.

Будто послушник хочет к господу,
ну а доступ лишь к настоятелю —
так и я умоляю доступа
без посредников к настоящему.

Будто сделал я что-то чуждое,
или даже не я — другие.
Упаду на поляну — чувствую
по живой земле ностальгию.

Нас с тобой никто не расколет.
Но когда тебя обнимаю —
обнимаю с такой тоскою,
будто кто-то тебя отнимает.

Одиночества не искупит
в сад...

Растят королевства жемчужины —
Красавиц своих и принцесс;
Они освещенные, нужные,
Вокруг них кипучий процесс.

Художники пишут их красками,
Поэты слагают стихи.
И все в королевстве обласканы
Прекрасным созвучьем стихий.

А если же где вдруг негожее
В почет наивысший введут,
То место то станет отхожее,
И горе там люди пожнут.

Растят королевства жемчужины;
Господь все решает с небес:
Куда послать ангелов дружбы,
И где воссвирепствует бес.

Не надо каркать, лучше квакать
Не надо плакать, лучше плавать
Иль птичкою скользить небу
Осталась дней совсем уж мало
Поэтому, жить нужно смело

По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.

Вдали, над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздаётся детский плач.

И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.

Над озером скрипят уключины,
И раздаётся женский визг,
А в небе, ко всему приученный,
Бессмысленно кривится диск.

И каждый вечер друг...

Добро должно быть с кулаками.
Добро суровым быть должно,
чтобы летела шерсть клоками
со всех, кто лезет на добро.

Добро не жалость и не слабость.
Добром дробят замки оков.
Добро не слякоть и не святость,
не отпущение грехов.

Быть добрым не всегда удобно,
принять не просто вывод тот,
что дробно-дробно, добро-добро
умел работать пулемёт,

что смысл истории в конечном
в добротном действии одном –
спокойно вышибать коленом
добру не сдавшихся добром!


1959...

Говорят, больше нет тем для разговора,
Говорят, больше нет тем песен писать.
Ну, а жизнь, ну, а жизнь – это вечная ссора,
Это ссора, в которой не трудно себя потерять.

Это ссора с собой и с таким же, как ты человеком,
Это ссора с таким же, как ты, но он не такой.
Если другом ты с ним оказался навеки,
Это значит, что друг у тебя неплохой!

Это друг, он все вынесет, все перемелет,
Это друг, он тебя из-под пули спасет.
Ну, а если сердце твое на прицеле,
Тебя грудью закроет и сердце...

Синяки на душе. От ударов тупых.
Крови привкус… соленый… неправильный…
Незнакомые люди горланят вокруг…

Чем прогневал я вас,
незнакомые?!…


Может, то — что без рифмы
катрен прозвучал?
Так поэт за секунду исправился.

Что ж мне солоно?!
Будто вокруг — Баскунчак…
Ночь висит надо мною. На траверсах.


Я проснулся в поту. Лунный мокнущий свет.
И божница
по полу разметана.

И темнеет-темнит на душе чей-то след.
Кто же шастал тут: в кирзовых туфельках?!


Что-то с рифмой...

Забавляется ветер на флейте в трубе водосточной...
Как мелодия льётся!.. Безумно светла и легка...
И замрёшь ты - свидетель сонаты осенне-полночной,
И невольно потянется к струнам уставшим рука..
.
Растревожится ночь, что стояла так слепо и немо,
перебором печальным не вдруг отозвавшихся струн,
Отвечая дождём, как слезой благодарности, небо
вновь напомнит тебе, что любим ты, и счастлив, и юн...

Да и ветер-флейтист в восхищеньи теперь уже замер,
принимая слова, что поэта душой рождены...