Лезвием и шелком

Он мчит на коне по лезвию времени,
Все чувства, как бритва, обострены.
Сапог его узкий в серебряном
стремени,
То с левой, то с правой блеснет
стороны.

Он сам по себе, он без роду,
без племени,
Он черного космоса ветренный сын.
Он ловит в прицел арбалета мгновенье,
Он верит в себя, он себе – господин!

Восточных сладостей
Ты принеси мне горсть,
Ты с караваном передай мне
Шелков и золотой парчи…

Ведь в Византии лучшие шелка…

Как по настилу эшафота
На мокрой крыше, босиком,
В предчувствии душевной рвоты
Застывшей боли жёсткий ком
Сглотнул.
По лезвию нирваны
Сочится крови пенный след,
Не к небу путь – прыжок, как в яму,
Не к облакам, где алый цвет
Разлился радужною пылью,
А дождь сквозь солнце – дух грибной,
Намокли ангельские крылья,
Взлететь опять не суждено….

...лишь лёгкий шелк воспоминаний
неразличимую вуаль
под ноги стелет время-странник
стирая
ведь ему не жаль
мерцанья звёзд в осенних лужах
на набережных
и листвы
летящий полог лёгких кружев
высотки скрывший и мосты
от глаз скучающих прохожих
московской ночи тёплый плед
и юркой ящерки на коже
уже едва заметный след
стирает время
безразлично
и в этом сером "не любя"
нам не найти уже отличий
после меня ли
до тебя

лишь лёгкий шелк воспоминаний...

Отражение в лезвие ножа.
Эта жизнь, ей нет конца.
Просыпаюсь, только зря.
День начнется, что тогда?
Солнце, небо и земля –
Ненавижу это, правда, я.
Только нож мое спасенье.
И кончается терпение.
Видеть ложь и лгать сомой.
Разбираться, что с тобой!
Хватит жизнь, мне надоело.
Сделать все в тебе успела.
Тьма везде и тишина.
Жизни нет для меня.

Мы на грани добра.
Мы на лезвии зла.
Что сводило с ума,
То вода унесла.

Мы строители стен,
Бестолковых преград.
Нам никто не отдаст
Долгожданных наград.

Я птенец, ты щенок.
Мы слепые пока.
Для тебя сто дорог.
Для меня облака.

Я хочу умереть.
Я хочу твоих слёз.
И ты знаешь, конечно,
Последний вопрос.

Белоснежным январским шелком
Она стелется в лунность постели,
От фарфоровых дней осколки
Растворяя в глазах метели.
Она ищет гармонию света,
Преломленного глубоководьем,
Взгляд – желанье, как в детстве, раздета,
Но от холода знанья – бесплодна,
Но от холода рук – недвижима,
От мигреней в снотворном тонет,
Дарит мед, лишь страницам книжным,
Запивая кабацким ромом.
Застилая экранной лупой
Телефонные моноспектакли,
В белотонное зимнее утро,
Она дарит себе подарки,
Что вчера...

Губы твои – шелков дыханье,
Твои слова, как бархат мягкий;
Шифона нежного ласканье,
Это твой взгляд, атласно-яркий.

Волос твоих небесных кружевом,
Что сплетены небесной пряжей,
Сердце моё было разрушено
Его ты мне из шерсти свяжешь.

И жизнь моя беспечно-плюшева,
Ведь ты со мною на века
Мягка и тканево-игрушечна
И шелково со мной легка!

Хочешь, ветром прильну к плечам,
Прикоснусь росою к губам,
По спине сбегу холодком,
Упаду в ладонь лепестком.

Хочешь, буду нежней, чем шелк,
Ненасытней, чем юный волк,
Обожгу, как зимой мороз,
Обовью виноградом лоз.

Хочешь, стану хмельней вина,
Фейерверком взорву до дна.
Сквозь эфир мне летит ответ:
"Дни считаю, люблю, привет"

Постелю тебе шелк лугового покоса
И укрою тебя ароматом цветов,
Звездопадом ночным заплету твои волосы,
И умою тебя родниковой водой.

Пусть поёт соловей до утра без умолку,
Воспевая любовь и твою красоту.
Пусть сияет луна, как лампада влюбленных.
Освещая любовь и твою красоту!