Кровавая дата

В далекие античные века,
Когда сенат
Решал все спорные дела,
народ был хлебом сыт,
и зрелища на площадях блистали,
Великая Империя цвела,
Границы расширяя к океанам...

Прошли века, тысячелетия,
Дороги в Рим давно уж не ведут,
а вместо хлеба свищет кнут,
И «господа» сейчас не те,
князья в народ давно ушли,
и пастухи тут правят балом,
с экранов льется шоу без конца,
и глупость ядом убивает разум,
а страх кровавых новостей
на зомби превращает нас,
умам Чужим покладистое тесто...

Звон малиновый не стирается,
От зари стоит до зари -
То звонарь из всех сил старается,
На ладонях сплошь волдыри

От верёвок. А тьма кромешная
Не расступится - на заре
Не грозит ему быть повешенным,
Ведь не вешают звонарей.

Не малинова если зоренька,
А кровавым пятном заря -
Это значит, что с колоколеньки
Люди сбросили звонаря.

Ты ждал её, искал под солнцем.
Из-под опущенных ресниц
Стекали струйки молодых
Кровавых слёз, но не твоих.

Ты верил ей, хотел забыться,
Но планам не дано уж сбыться.
Слова застыли на губах,
В глазах твоих один лишь страх.

Ты видел в ней не только пламя:
Оно стекало над ручьями,
Оно сливалось как во сне;
Ты снова ночью снишься мне.

Ты рушишь веру и опять
Нам прошлого нельзя понять.
Вновь в голове твои слова:
«Прости меня, не жди меня».

Мы детское сердце ровняем граблями
Смерено диктуя, про смерть и про камень…
Земли перегной загребая им в души
Стремление жить, убиваем снаружи…

Понятие жрать - как понятие кушать,
Червям, что клубком поселили в их душах,
Нам не объяснить, и мы этому рады,
Они станут вновь перегноем для сада…

По жизни, взирая червивыми взглядами
«Любимых» детей обрекаем стать гадами
Ведь в мире, пропитанном вонью и смрадами,
Чем злее, тем лучше землю обрабатывать

Животный инстинкт убивает в них...

Караваны страстей по пустыне ведем
От песка - задыхаясь, от солнца - краснея
Где же тот идеал, где же тот Учкудук
Мы устали от боли и в душах измена

Короли повелели вести всех людей
Сами нежатся в ласковом море
Жизнью жизнь погубив, у Отца не спросив
Только пыль нам в глаза, да отсутствие воли

Корабли по пустыне погоним гурьбой
Нам сказали – лишь там только воля
Отдаем миражам дней отчаянных счет
Продаем свою землю, продаемся в неволю

Коромысла с водою пригрезились вдруг...

Разжевали кусочки кровавой судьбы
Привкус тлена во рту
И в глазах тоже тлен
Как идти, впереди, света нет на пути
Встали рядом одни
Темноты фонари
Суетою промаслено небо…

Помолившись, усталости посох берем
Чувство тлена в руках
И на нем тоже тлен
Разгребая унылые лица сквозь сон
Побредем по Руси
Вехи ищем челом
Даже здесь все промаслено небо…

Километры дороги измерили жизнь
Тлен в сапог забрался
И на коже лишь тлен
Полюбив, позабыв - не вернувшись назад
Торопились...

Пророком родиться не надо,
Чтоб истину зреть на земле.
К нам нечисть явилась из ада
Верхом на поганой метле.

Прославило лютое время
Тиранов нерусских кровей,
И правит злодейское племя
В краю златоглавых церквей.

И множится нощно и дённо
Смертельная жатва врагов –
Мильоны детей нерождённых
И сжитых с земли стариков.

Сородич! Расправивши плечи,
Любую мы рать разобьём.
Довольно терпеть эту нечисть,
Пора угостить их дубьём!

Кровавой орде каннибалов
Набат колоколит: «ДО-ЛОЙ...

Не бей себя столь рьяно в грудь,
Оставь неистину сомнений,
Не мерь собой другого путь
И не брюзжи слюной безверий,
Угомонись и замолчи,
Ты – не Творец, не – Вездесущий
И ни тебе, как ни кричи,
Ответить на вопрос насущный…
Тебе до сути не дойти
Как ни круши виток событий,
Без Бога мысль твоя – гроши,
Без Бога мысль – плоды наитий…
Иди в эфир иль не иди –
Погрязнешь в хаосе невежеств,
Неси в себе иль не неси –
Но канет в лету неизбежно…
Отпрянь от суеты сует,
Не будь здесь воином...

Кровь, ненависть, предательство и лень-
Всему научит преисподней зверь.
Родного сына направляя в бой за тень,
Земного хаоса подарит канитель.

Порывом темного сознания пригрев,
Младенца выпестовал адский гнев.
Взрастил чернейшую науку - ложь,
Ты, человек, в нем правды не найдешь.

Красивые иллюзии создал стервец,
Бросая жалости кровавленный конец.
Младенца подкормили стоны слуг,
На лицах милых некогда - испуг.

Страсть и позор повсюду, тут и там
Все прячут серебро и злато по...

Она у Бога, я - в краях земных,
Она ко мне приходит с высоты.
У нас один Детёныш на двоих,
И боль одна о нём, и все мечты,
И мы по-женски с нею говорим,
Рождаем стих под сигаретный дым.

Декабрь был слезлив и добродушен, и хроника о хрониках молчала, и аспид-СПИд, молвой обезоружен, - жестокостью не жал жалея жало.
И так бездомно, так бездумно было... И пить, и петь, и в пляс, и в плен хотелось. Вмиг вихрем по кружалам закружило, прелестницы подмигивали мило дарами даром исцеляя тело...