Китайская стена

Тебе водить. Считаем до трёхсот -
быстрее мне не спрятаться надёжно.
Апрельский снег ударился в падёж, но
циклон тепло из Азии несёт.
Закрой глаза. Подглядывать нельзя!
Секретных мест осталось так немного -
я спрячусь благовонием в треногу
и уплыву дымком.
Меня не взять
руками, а тем более, сквозь снег -
мы с ним сплелись, и спелись, и связались.
Вот занавес из плотного сизаля,
над сценой поднят. Пьеса о весне.
Китайский вечер, иероглиф АЙ -
ажурный паучок на белом шёлке...

О чём шептали в гулкой тишине
здесь переплёты толстых книг старинных?
О небесах столь ярких в вышине
и мраморе надтреснутом в каминной?
О лицах тех, кто ловкою рукой
изящной вязью расточал чернила,
в домах царил размеренный покой,
цвели сады с акацией, из ила
в фонтане старом — копии чудной
того, что правит царством в Риме
на свет являлись рыбки, и ручной
могла любая быть, но выходило
что золотых там нет, и, значит, загадать
желание — мечтать о невозможном...

Жизнь блестела, словно твой паркет.
В тишине густых сосновых палок
Женщина качалась в гамаке,
И арахис жареный жевала.

Белый пудель стриженным хвостом
Всё махал, на солнце члены грея –
Женщина читала энный том
Сочинений Э. Хемингуэя.

В щели глаз лились живой водой
Строфы занимательных историй
Про окопы первой мировой,
И о старике, ушедшем в море.

Я был рядом, лучший друг семьи,
А точнее - лучший друг хозяйки.
Ежедневно, с часу до семи,
Рассуждал, качаясь в раскачайке...

Луна кусала сыр, как мышь,
а ты еще в ночи не спишь,
а ты читаешь что-то там,
как чернокнижник — свой Коран,
а ты гуляешь по волнам
сияний, комната — ашрам,
и хочется повыть и спеть;
ты капаешь чернилом в сеть...
* * *

Печали омуты глубоки,
и пьет она все наши соки;
но высшая бывает сладость —
когда печаль переходит в радость...
* * *

Когда обрушился последний мост
и нет назад уж отступленья,
мы делаем шаг, переступив погост,
в новую жизнь, как в преступленье...

Я люблю вас – глаза ваши, губы и волосы,
Вас, усталых, что стали, до времени, старыми,
Вас, убогих, которых газетные полосы
Что ни день – то бесстыдными славят фанфарами!

Сколько раз вас морочили, мяли, ворочали,
Сколько раз соблазняли соблазнами тщетными…
И как черти вы злы, и как ветер отходчивы,
И – скупцы! – до чего ж вы бываете щедрыми!

Она стоит – печальница
Всех сущих на земле,
Стоит, висит, качается
В автобусной петле.

А может, это поручни…
Да, впрочем, все...

Беру роман я с книжной полки,
Культуры нашей яркий свет,
Зачитанный до самой корки,
Былиной стал прошедших лет,
Прошёл проверку в поколеньях,
Внёс память в кольца на деревьях,
Они хронометры живые,
Дубы из сказки вековые.
Вёл гений Пушкина всех нас,
Формировал сознанье наше,
И с ним мы становились старше,
Из года в год, из класса в класс,
Чтоб либералам2 рассказать,
Чью и почто3 ругаем мать4.

1.Carthago delenda est – Карфаген должен быть разрушен.
2.«Русский либерализм потерпел...

Её бельё упало на пол с каким-то странным звуком,
Упало камнем, как пилот с китайским парашютом...

Ты недоступен тревогам, печалям, кошмарам из сна.
Где-то в твоем, не тобой, от руки нарисованном мире
Есть океаны и земли, есть небо, и даже страна,
Старым плакатом в еще необжитой квартире.

Все на помойку - остатки посуды, чужие пальто,
Сор, чемоданы с поблекшими старыми фото.
Крымские пальмы, невнятная странная дама в манто.
Вас не забрали с собою. Наверно, все же, за что-то.

Вот и соседка... На редкость подробный ответ.
Все про хозяйку, детей… Но хочу ли услышать?...
Вечная...

1.
Век двадцатый на исходе,
Жизнь стремительно несётся,
Время шпорами пришпорив,
Ухватится, не даётся.
На исходе век двадцатый,
Реки крови, в мире льются.
Во дворе убийца рьяный,
Кровью жертвы не напьётся.
Женщина эмансипат,
У мужчин дела стоят.
Мужчина стал как атрибут,
Женщины с карьерой, в гору прут.
Женщины верхушку взяли,
На женщин мужики равняться стали.
2.
По беде по этой вроде б,
Где-то в цехе на заводе,
В вшестером соображают,
Пьют по кругу самогонку,
На похмелье...

Что в несчастьях искать женщину -
В ночь не проглядеть глаза,
То левитами подмечено
Много сотен лет назад.

Больше дня не мог бездействовать
Израиль, в субботу пьян
Стал негодный блудодействовать
С дочерьми моавитян.

Хорошо бы в дни рабочие,
Что не запрещал закон,
Он же, как кретин законченный,
Лез с цветами на балкон,

Напрягался в дни субботние
Племенной наш жеребец.
Ну, а кто в тот день работает,
Ждёт того плохой конец.

Наступило поражение,
Покраснение и зуд,
Жжение и...