Кесарю-кесарево

Ушла. И некого винить…
А пепел ее тонкой сигареты
Как прах любви. Его похоронить
Желания и силы нету.
***
Ты облачишься в серый балахон
И тихо будешь ждать центуриона.
Придет он, а меня свезет Харон
В Аид под ваши сладостные стоны.
Уж лучше смерть, чем видеть мне
Тебя в объятиях другого.
Я подготовлен к ней вполне.
Пусть прогневить могу я Бога,
Но драхму приберег, а не псалтырь
В последний путь вне всяких правил,
Чтобы угрюмый поводырь
Меня нарочно не оставил
На этих берегах...

Ну вот, Отец, пришел… Стою столбом
Перед тобой не ведая расклада.
Мне рухнуть на колени? Может, лбом –
О землю! Раболепно, аки чаду…

Зачем призвал? Я ведь не лыком шит,
Понятно, что к тебе не ходят в гости!
Раскаянье – паршивый сателлит,
Но, если согрешил, то не со злости…

Да! Говорил, что кесарь наш – слабак!
Ругал священников, законы и налоги,
Но, ведь, на нищих не спускал собак,
И не шалил я на Большой дороге.

Ты знаешь сам, Отец, патриархат –
Не лучший строй для отпрыска...

Пётр Алексеевич, взгляните, не заплакав:
Каюк Империи! - страну сведут с ума
Тринадцать коганов и двадцать восемь шахов,
Один султан и президентов тьма!

Пётр Алексеевич, зачем грустить о Нарве,
Когда нет счёта сданным городам,
А русских судят по валютной лярве,
Что не за знанием махнула в Амстердам?

Стрельцов, конечно же, приструнить было надо,
Как и бояр для дела грабануть.
И всё ж, мин херц, по своему сенату
Вы как-то так и не додумались пальнуть...

Пётр...

Бог сказал Иакову: «Встань, пойди в Вефиль.
Здесь с афёрой паховой ты поджёг фитиль.
Тех, кто норм этических выдержать не смог,
От проблем этнических не спасает Бог.

Акт святой, дарованный в знак моей любви,
Со своим народом ты вымазал в крови.
Приобрёл известности сей Сихемский шлях,
Вызревает ненависть на его полях.

Многим поколениям жать её плоды.
Уводи немедленно племя от беды,
А потом торжественно, Яков-Израиль,
Ты построй мне жертвенник в городе Вефиль».

***

От иных...

Братья светлые! Пришла пора!
Мы желанные гости народных чаяний!
Мы не станем больше скулить с заднего двора,
А придём прямо в столицу наших мечтаний!
Через главные врата мы пройдём громогласно,
Чтобы каждый, чтоб все осознали,
Что слова мои — не только слова, а опасность,
Звенящая острейшей сталью!
Я сам убедился в скудости душ
Священников и фарисеев,
Которые в болоте алчных нужд
Утопили заветный ковчег Моисея!
Гибнет в братоубийстве Палестина!
Неспроста зверствуют секарии во всех...

Иисус, сын Божий! Мой наставник, учитель!
Во всех нелёгких странствиях я ведал тайну нег!
И ближе всех к тебе я редко был в обиде,
Ты ящик денежный доверил только мне!

И и с у с

Любимейший мой ученик Иуда!
Скажи мне,
Что довлеет над тобой?
Отчего глаза твои темны, как тучи над летним лугом?
Или ты утомлён священной борьбой?
Ты должен быть бодрей, а ты ж уныл!
Ну и что из того, что не взяли мы храм?
Мы и без храма завоюем этот город!
Нас Бог через друзей в этой горнице скрыл...

«В единстве сила! Вор – чужак!
И хуже – куплен он врагами», –
Нас часто учит кесарь так,
А, впрочем, так считаем сами.

Лишенный благ смирён судьбой
И только шепчет: «Чтоб, вы, суки…»
И то, оставшись сам с собой,
Не от достоинства – от скуки…

Бунтуют чаще от обид,
Идея пагубна для тела,
И тот, кто властью был избит –
Считает – за Святое дело!

И прежний строй во всём виня –
Террор. Делёжка. Послабленье…
Таскать каштаны из огня –
Занятие для населенья.

Мудрец критичнее к...

Осыпаются розы смиренно;
Собрала их в ладонь. Аромат –
Хоть божественен, всё-таки тленный.
И печален исподний наряд.

Ради мига – порадовать бренность?!
А заметит ли кто - их парад?!
Чаще сложит, как веник обменный
На достоинство - встать в первый ряд?!

Богу - Богово. К Кесарю… ближе
Выбирай - красоту или тлен.
Кто возвысится, кто станет ниже.

Роза сохнет. И листик стал рыжим.
Для неё каждый миг – лишь рефрен
В песне жизни, не меченной крыжем.

Костер сооружен, и роковое
Готово вспыхнуть пламя; все молчит,-
Лишь слышен легкий треск, и в нижнем слое
Костра огонь предательски сквозит.

Дым побежал - народ столпился гуще;
Вот все они - весь этот темный мир:
Тут и гнетомый люд, и люд гнетущий,
Ложь и насилье, рыцарство и клир.

Тут вероломный кесарь, и князей
Имперских и духовных сонм верховный,
И сам он, римский иерарх, в своей
Непогрешимости греховной.

Тут и она - та старица простая,
Не позабытая с тех пор,
Что принесла...

Понесла Русь-матушка по случаю,
По доверчивости обесчещена,
Понадеялась на долю лучшую,
Процветание и обеспеченность.

Много благ тогда наобещала ей
Сводня всех времён интеллигенция.
Под венец пошла Русь без венчания -
Не венчает церковь с иноверцами.

Высечена хлеще чем шпицрутеном
Теми, у кого всё в мире схвачено,
Брачными контрактами опутана,
Облапошена и обрюхачена.

Под сечение какого кесаря
Ей идти по хитрому сценарию?...
Но покуда чрево ей не взрезали...