Какими голосами лицами

1 он целый день писал стихотворенья
количество же их равнялось трем
закончив он поставил в оглавленье
разделы что бы знали что о чем
введя пароль логин и ник избравши
он на анкете жмет команду старт
но видит надпись не отображавши
и щелкает на стрелочке возврат
проверив все поля и убедившись
что все заполнил так как быть должно
на третий раз в душе весь затаившись
он получает бланк что все дошло
все трудности закончились на этом
мне счас пришлют письмо назвав поэтом

2
он закурил...

Кто-то играет на виолончели,
Но беспрестанно фальшивя все «ре».
Мерно скрипят пожилые качели.
В старом, обветренном, тихом дворе.
Август. Воскресная ждёт беззаботность.
Солнце висит над усталостью крыш.
Можно забыть, хоть на день, о работе.
Полдень. Двенадцать. Ты все ещё спишь.

Запах духов, полированный столик,
Утренний кофе, к полудню остывший.
«Нет, я не сплю. Ой! А времени сколько?» -
Отклик на голос, тебя разбудивший.
Я умолкаю. Оставлю в покое,
Сон твой. Присяду тут, с краю...

Наша осень будет тихой,
и беспечной от седин.
Даже если будет лихо,
и останешься один...

Наша осень будет нежной
От несбывшихся надежд...
И любовь – такой безбрежной
И свободной от одежд...

Наша осень будет вечной...
Будет вечной. До зимы.
С ней уйдём Путём мы Млечным...
И останемся в ней мы...
* * *
Я люблю тебя, осень, за золото,
что шуршит под ногами и шинами,
За дожди, за туманы, за молодость,
чуть увядшую, но несокрушимую.

За багрянец, за листья на улицах...

Я железяка, просто железяка.
Прозвали так меня друзья.
Спокойная походка, ровный голос,
Отсутствие эмоций на лице.
Да присмотритесь же!
Ведь на лице – печать печали,
В глазах – тоска и пустота!
Но я ведь железяка, просто железяка…
Привыкли все. Какая там печаль.

AH, C'EST LUI ! *


В тот вечер за раскладкой
С пылающим лицом,
Ловила взгляд  украдкой
Я за твоим плечом.

Восторженно и нежно
Любовь он расточал.
Зачем-то вдруг небрежно
Мою ты руку сжал.

И голосом усталым
Сказал: «Пора домой!»
Вмиг угольком я стала
С потухшею душой.

Он так неосторожно
Любовь мне расточал;
Ручьями слёз безмолвно
Меня вслед обнимал.

Под Рождество гадая
Всё думала о нём.
Той ночью засыпая,
Увидела я сон.

От страсти жгучей тая
Явился мне шатен...

Трудно быть,
Ничего или просто
Делая что-то, не делая,
Елозить, точно паук в ожидании мухи,
Как чуда в морозную зиму, где-то
То в левом, то в правом оконном углу
Где бы то ни было...
Где бы ты ни был...

От этого
Улыбку печально-смешную шлёт мне
Моё отражение искажённое,
В кофейно-молочных волнах сахарных
Растворяясь неспешно размеренно,
Тяжёлым дыханием моим
На дно напитка гонимое:
«Я утону...
Я там умру...»

И грустно думая
О лучшей будущей жизни,
Держу двери...

ПРОЛОГ

Сын-подросток серьёзно, по-взрослому
пожилого отца попросил:
«Расскажи мне про первоапостолов».
А отец – как язык проглотил.

С полминуты он думал мучительно,
свою память, как мог, напрягал,
а потом вдруг ответил решительно:
«Это те, кому Бог помогал
делать всю мировую историю,
становиться её костяком.
Не силен я в библейской теории
и с религией мало знаком,
но четыре апостольских имени
я могу тебе всё же назвать.
Если спутаю что, извини меня.
Но на мелочи, в общем...

Лес шумит, играет вьюга
И несёт зима снега,
Заметая все в округе
Не пройти уже туда,
На опушке ,где избушка
В печке маленькой ,огонь
Все кружит и всё летает,
И с небес на земь слетает
Всё что знают небеса
………………………..
Но внезапно всё затихло
И огонь поведал мне,
Что живет на этом свете
Нечто что не хочет дать
Жизнь на матушке земле.
Он готов пойти на подлость
Ради похоти своей,
Ради мысли черной, гадкой
Превратить в рабов людей,
Раб безмолвен и смирен,
А ему других не надо...

На всем скаку
навстречу рвам и стали
я уронил поводья у коня,
мои друзья
коней не удержали
и навсегда
оставили меня.

Моя звезда
летит навстречу ветру,
горит мой меч
на каменной стене,
мои друзья
ушли бродить по свету
и навсегда
забыли обо мне,

Они ушли
в холодные просторы,
где синий шелк
обуглился вдали,
они легли
по желтым косогорам,
по бугоркам
заснеженной земли

Они ушли,
я их винить не стану,
пока меня
не позвала земля,
но тяжело
как будто капитану
мне...

Тонкое лицо императрицы,
золотая роза на груди,
брови как встревоженные птицы
крыльями взмахнули впереди,
и мелькают то леса, то скалы,
и встают из полуночной тьмы
Соловки, лубянские подвалы,
ледяные склепы Колымы,
бьются кони, плачут чьи-то дети,
тени, тени рвутся наяву,
офицеров, сваленных в подклети,
девушек, распластанных во рву,
рвется прах с заброшенных погостов,
комом к горлу подступает прах,
ледяная лапа холокоста
на Ее заснеженных полях,

но летит!
летит по белу свету...