Как много я и одиночества

С похмелья, что ли, всё напутал ветер,
Швырнув к ногам желтеющий конверт.
Ну, не балуй, ты знаешь, что на свете
У одиночеств почтальонов нет.

Обыденностью будней монотонных
К земле прижала тяжесть грустных лет.
Ты не зови взлететь над миром сонным,
У одиночеств, видишь, крыльев нет.

И не дразни ушедшее, в надежде,
Не раздувай малиновый рассвет.
Все будет дальше так же, как и прежде,
У одиночеств завтра тоже нет.

Возьми письмо и отнеси обратно,
Не потеряй и передай...

Зима

Платье белое зима надела.
Но невестою
не стать ей в платье белом.
Мамки-няньки – вьюги дА метели
Отдавать её кому-то не хотели.

Обозлилась, засидевшись в старых девах,
И бросает гнев направо и налево.
Женихов всех распугали мамки-няньки.
А она кого-то ждёт на полустанке.

Припев
Вот и злится зима,
Вот и злится.
Злобно смотрит прохожим в лица.
Старой девой примерила отчество,
Опостылело ей одиночество.

2
Очень хочет быть зима счастливой,
Ей всё кажется,
что жизнь...

Я всё придумала - нет никакой реки
и не живу я в подмосковном захолустье.
Да и совсем не хороши мои стихи -
в них смысла нет, но слишком много бабьей грусти.
Я всё придумала себе. Весь белый свет.
И белый снег, как белый стих и танец белый.
На самом деле, ничего такого нет.
Нет ничего. И с этим трудно что-то сделать.
Я всё придумала - я не умею ждать,
в одном и том же босиком ходить всё лето.
И на Крещенье перед зеркалом гадать,
и полагаться на счастливые приметы…
От тёплых губ твоих...

Отчего же так с вами легко и непросто, мадам?
Ваша радость снижается, словно стрела на излёте.
Я всё время боюсь, что, придумав предлог, вы уйдёте,
потому что не ровня я, свергнутой с облака, вам.
Вам не ровня никто и не станет вам ровней никто,
вы похожи на лук с тетивою натянутым нервом.
С беззащитностью детской души в воплощении первом,
целомудренной, злой и циничной её наготой.
Ваш румянец подделен. На мертвенно-бледном лице,
воспалённые, слишком небрежно закрашены губы.
И...

Что ты можешь мне дать, если я ничего не прошу -
слишком много скопилось добра. Или зла. Только ночью
я шепчу твоё имя. Нет, я его просто дышу.
Я пишу его в строчку, подряд, упразднив многоточья.
Что ты можешь вернуть, если я ничего не дала -
слишком мало имею, ничем не умея делиться.
Я пишу тебе письма, и ящик почтовый стола
сохраняет надежно и письма, и фото, где лица
не похожи на наши.
И мне не найти ни одной
фотографии, где бы - мы вместе, мы рядом, мы близко…

Я тебя не обрадую...

Мои слова, собравшись в стаю,
Слетели с губ, к тебе спеша.
Я жду, любимая, скучаю,
И в одиночестве душа.
Я с одиночеством в квартире,
Погоде теплой я не рад.
Ночь за окном, уже четыре,
А в мыслях твой лишь только взгляд.
А в мыслях голос твой, улыбка,
И твой кружит весёлый смех.
Моя ты радость в жизни зыбкой.
Моё ты счастье, мой успех.

Свеча, бокал шампанского и роза...
И музыка играет мыслям в такт.
И на стене играют криво тени,
И в комнате тоскливый полумрак.
В вечернем платье ходишь ты по дому,
Бокал шампанского держа в своей руке,
И размышляешь как-то по-другому,
И иногда, кружась, танцуешь налегке.
Ты сядешь в кресло и погладишь кошку,
Закуришь сигарету, подойдешь к окну.
И голова закружится немножко,
Посмотришь вниз и скажешь "Не могу!"
И осторожно подойдешь ты к телефону
Рукой дрожащей номер наберешь...

Величье Пауз несомненно.
На миг умолкнет слов поток.
И мысль кристальная как снег альпийский, пронзит как ледяной клинок.

Пегас мой ржёт.
И ржёт как сивый мерин.
Обидно – ржёт ведь надо мной.

Судьба вот интересная особа.
Кому то наливай через край.
Другому цедит понемногу.

Карьера хорошо.
Но карьеристов ненавижу.
Они по головам как по ступеням в рай…..

Вот дырка на носке.
Какая неприятность.
Но хорошо, что нету дырки в голове, вот это был бы алес.

Куда несёт нас поутру...

Я влип, похоже, и глубоко
Не потому, что слишком глуп.
Вернувшийся к своим истокам
Ещё без страха и упрёка
Я без тебя - застывший труп.

Твоё присутствие бесспорно
Во всём, что связано с тобой -
Нрав необузданный и вздорный,
Покладистый и непокорный,
Взгляд отстранённый и родной.

Возможно, это рефлексия,
Что задыхаюсь на бегу...
Груз ощущаю непосильный
И врать готов, как мерин сивый,
Но слова молвить не могу.

На шаг застыв от преисподней,
Молю Творца: В мои года
Мой голос...

Среди чужих домов, окон, проспектов,
Среди безумства повседневности
И бесшабашных ученических конспектов
Я шел по городу, улицам скверности
Я шел, пытаясь вразумить,
Понять, осмыслить и проснуться.
И головою просветлеть,
От одиночества очнуться.
Я шел в плену, в плену дорог.
В плену безликих, улиц мокрых
И где бы ни ступал я на порог
Везде мне рады, я так смог...
Ведь весел, до безумия умен
Так почему подвержен одиночеству?
Быть может, мой удел решен?
Но не такой судьбы мне...