Изумлённый

Я лежу на траве - мечтаю,
О тех далях небесных, земных...
Будто книгу, облака я читаю,
Среди букв извращенно-простых.

Вот, дитя с игрушкой играет,
Ну а мать чуть поодаль стоит.
Рукотворец скульптуру ваяет,
Или лист осенний кружит...

Там пастух и стадо овечек,
Только волка не видно рядом.
Вот прохожий, также беспечен,
И глаза с изумлённым взглядом...

Дальше ваза, подушка, ракета,
Табуретка и воробей,-
Это всё с сочетанием света,
Будто судьбы одиноких людей...

А эти облака...

Её сила – в произвольной слабости
Ну а слабость в сердечной шалости
Эта шалость есть источник радости
Что с радостью прельщает сладости
Со сладкими потоками увлечённости
По кипучей стремнине привольности
Безумный круговорот изумлённости
Постиг вершину удовлетворённости
И празднует стать румяной нежности
В апартаментах душевной трезвости
Без надменности и лишней резвости
И челом дав поклон обету верности
Как силищу нравственной мудрости
Что привело до высшей покорности
Ту...

В доме уютном, в горшке керамическом
Роза взростала прекрасным цветком.
Всё есть с избытком.
В тепле электрическом
И не мечтала она о другом.

Ей не хотелось замены привычного.
Только однажды: весенней порой,
Вынесли розу из мира тепличного
И посадили на грядке сырой.

Неженке это совсем не понравилось:
Ей бы и дальше под лампочкой жить.
И ненашутку она опечалилась –
Чаяла душу кому-то излить.

Полная слёз огляделась в тревоге
И подалась изумлённо вперёд:
Там, средь асфальта...

В Книге Судей израильевых
Продолжается страда,
Перманентное насилие
Не затихнет никогда.

Иисус Навин преставился,
Шороху навёл окрест,
Где зачистками прославился,
Прогоняя с родных мест

Хананеев с Феризеями,
Списывая всех в утиль,
Кто стояли ротозеями
У евреев на пути.

Отдохнуть от этой сволочи
Навсегда решил Отец...
Сын Иуда с Божьей помощью
Подхватил меч-кладенец

(Не был сыном Иисуса он).
В продолжение войны
Не одни юнцы безусые...

Вот те народы, которых оставил
Для искушения Израильтян
Бог Иегова, здесь список представлен
От Хананеев до Филистимлян.

Сделал он так для того, чтобы знали,
Как воевать и учились войне
Те из потомков, что не воевали
По малолетству и прочей вине.

Всем Хананеям и всем Сидонянам
Разве что от восхищенья визжать -
Участь отвёл им Господь: пробным камнем
Быть для евреев и их искушать.

Те в искушении поднаторели
И к дочерям допускали в свой дом.
У Иеговы за это евреи
Были, как с...

Было приказано (кем, в каком звании?)
Здесь Моисею: «На гору взойди
Ты к Иегове, для общего знания
Вверх Аарона с собой прихвати

И Авиуда с Надавом! Взяв семьдесят
Душ из старейшин, иди, не пыли
И прикажи ортодоксам на пенсии
Богу поклоны бить лишь издали.

Пусть Моисей к Иегове приблизится
На расстоянье, но только один.
Ну, а народ, дабы с властью не свидеться
В гору и вовсе чтоб не восходил».

Пересказал Моисей все фантазии
Те, что сорока несла на хвосте.
И отвечал народ в...

Ударился из зоны зэк в бега,
Забыв масштабы Родины Великой,
Вослед досадно морщилась тайга,
Но жизнь ему казалась земляникой!

Он третьи сутки мчался к большаку,
От счастья за спиной взлетали крылья,
Путь не подвластный даже лешаку,
Преодолён без всякого усилья.

Но заблудился, псами окружен,
Облавою накрыт в зелёном схроне,
Прощаясь в сердце, целил он ножом,
К несчастью миокарда не затронув!

Вот из санчасти на допросе с ходу:
« Ты жив, так от чего глаза печальны?
Зачем бежал...

По субботней Москве прокатились кавказские свадьбы,
Разрывая гудками машин ненавистную им тишину.
Бывший антисемит злился на подмосковной усадьбе.
Недоумок-скинхед бил индуса, спасая страну.

Петербург задыхался от нечисти и безобразий,
Что творила элита, схвативши народ за гортань.
В этот раз Колыбель наплодила на свет столько мрази…
Впрочем, в деторождении ей не уступит Рязань.

Из Воронежа мрак от чиновничьего беспредела
Полз с экранов ТиВи, погружая страну в геноцид.
У парадных...

-Здравствуй, Гнедич поэт,
Преложитель слепого Гомера!
Хоть и крив ты немного, дружок,
Всё ж взгляни, повернувшися боком,
Ты хоть глазом одним на Россию.
Ты скажи напрямик нам, любезный:
За последние пару веков
Хоть какие-нибудь, вкривь ли, вкось ли,
В ней узрел ты, поэт, перемены?

-Хоть дорог за последних два века
В ней хороших премного не стало,
Но число дураков, несомненно,
Увеличилось, вижу, в разы!
Я заметил, хоть всё же не сразу,
Изумлённым кривым своим оком,
Что и тут...

Однажды, теплым, нежным летом
Я отдыхал от всех затей.
Луна висела амулетом,
Оберегая от страстей.
В те дни я видел сон ужасный:
Впотьмах на ощупь шёл вперёд,
Но каланчою Некто властный
Перевернул наоборот
Мою истерзанную душу,
Пульнув её окурком в лужу!
Я стал душой, внутри же — тело...
Пустой, бездушный истукан
Издал истошный вопль смело
И угли сунул мне в карман...
Душа горела! Глянул вверх!
И что увидел: вместо солнца —
Каракуля! И мерзкий смех
Заместо песен раздаётся...