Июньская донская степь

Рассвет…
Из красного атома взрыв!
Встаёт
От птичьего крика изрыт
Слеза…
Слетает с некошеных трав
К земле
Стеклянной горошиной став

Пришли…
И стали повсюду расти
Лучи
Из чёрного цвета тени`
Смогла
От сонного тела отстать
Вися
В прозрачном эфире кровать...

Всё это для нас придумано
Лежу бесконечно мудрый
И счастье глаза окутало
Прекрасным июньским утром!

Радуйтесь, Атон, Гефест и Ника!
Ставлю вам свечу в двенадцать су!
Созревает первая черника
В подмосковном сумрачном лесу.

Долго, долго ждать ее карелу,
Жителям планет Большого Пса…
А она у нас уже созрела.
А еще июнь! Вот чудеса!

Ты, комар, над ухом не звени-ка,
Злобным писком душу мне не рань!
Видишь, что уже пошла черника.
А еще июнь. Такая рань!

Впрочем – этот дар небес – не лишний.
Так что, Рок, идиллий нам не рушь:
Там, глядишь, созреют сливы, вишни,
Так дойдет до яблок...

Зацвел жасмин, украсив улиц ряд,
Июньский взгляд на пике завершения.
Оденут зелени кустарники наряд,
Как любит белое природы представление.

И светятся неонами цветы,
И каждый,будто,выделиться хочет.
На фотографии с жасмином белым Ты,
Так просто и красиво очень.

И,будто, в запахе цветов,
Тебя,опять, я представляю.
Блаженство выпитых глотков,-
Я для тебя стихи слогаю...

О, карусель беспечного веселья,
Пьянящий аромат моей весны,
Минуты озорного вдохновенья
Окутанные в плен моей мечты…

О дни, отмеченные светлым озареньем,
Улыбок бесконечно дорогих
Часы прекрасны в сладостном томленье,
Событий близких и таких простых…

Когда на смену дня приходит вечер
И можно быть наедине с собой
И этот милый и такой июньский ветер
Лица коснется лютою зимой…

И я пьяна до глупого восторга
И мир мерцает в розовых тонах…
За те моменты не приемлю торга,
Их не...

В лесу на опушке
Стояла избушка.
В избушке жила одиноко
Старушка.
И хоть одиноко жила,
Не тужила.
Лесное богатство
Она сторожила.
И каждую осень
В болотной кадушке
Средь лотосов желтых
Купала лягушек.
А вечером,
В окна смотрев
Из избушки
Она вспоминала
Лесные опушки,
На травке росинки,
В ветвях паутинки,
И красные гроздья
На тонкой рябинке.
А снежной зимою
Иглой золотою
Она вышивала
Покрывало лесное.
Зеленым - лужайки
И листья березы,
Серебряным - росы,
Июньские грозы...

В душе покоя нет — смятение,
Пришло без спросу в гости к ней.
Горит огнём и боль от жжения,
Мешает мне в груди моей.

А в небе журавли печалью,
Курлыча делятся со мной.
Душой я с ними улетаю,
Навстречу солнцу в край родной.

Там ждёт меня Мать-степь без края,
Степных цветов там аромат.
Рождён я там и всё прощая,
Мне край родимый всегда рад.

Сухой комок сглотнув я в горле,
Шепну: - ,, Ты жди степь, я вернусь»
Коль не при жизни, значит после,
В тебе навеки растворюсь.

С...

Поцелуй твой с горчинкой и с запахом нежного пламя,
А на пухлых губах я почувствую никотин.
Вот с июньским прохладным дождём всё оживает,
Помогает и мне этот дождь через небо пройти.
Закружило нас лето в своих неумелых догадках,
В тёплом ветре солёных морских берегов.
А я так же брожу по старой детской площадке,
Изучаю прошедшее время глубоких слов.
Расшиваю по ниточке вышивку бывших желаний,
Мы всё так же уехать мечтать будем года так три.
Я весь город как полотно собой прошиваю,
Не...

Не кажіть дурниці,
Краще - гей, заждіть -
Хлібом-сіллю жниці
Правду освятіть.
Квіти коло хати,
Гуси на ставку -
Україна-мати
Ніби у раю…
Та в лиху годину
Вітер сновигав -
Клав у домовину,
З мертвих піднімав…
І коли полями
Спалахи зорі
Жито цілували
Рідної землі -
То були махновці,
То була війна -
Українські ночі -
Хижий птах літа…
Думи невеселі,
Вітерець гуля,
Ходить по пустелі -
Журиться земля…
Та Махно завзятий
Вірить, що народ
(Годі вже чекати)
Зробить першим крок...

Несбыточная мечта о море
в растрескавшемся граните
городских окраин
порхает бабочкой-невидимкой;
на её ультрамариновых крыльях –
золотисто-пурпурный прибой
вечернего солнца,
волнообразный рисунок
июньского сна
и точки глухих созвездий,
переливающиеся
прибрежным песком.
И это большее море –
море, ждущее
ночной слепоты,
селеновой женственности –
и это глубочайшая любовь –
любовь, потерявшая
всякую надежду…

Из первозданной тьмы души я выполз, заново рожденный.
Я слышал во сне псалмы ассирийских царей и аккадские заклинания,
малайские заговоры и воскурения орфических гимнов Эллады –
так прозревала душа ночи.
И если бы я вернулся в прошлое, то, встретив себя, ещё совсем юного,
я бы сказал себе – ты, и так, всё знаешь.
Я проснулся, очищенный огненной влагой зари, оделся, вышел из дома,
погружаясь в изумрудно-прозрачную, молчаливую воду утренней океанической отмели,
сел в свой автобус, и поехал...