Испробовать хлеба

Проснулась я от солнечного зайчика,
Что лучиком мне по лицу скользил.
Мороз же из окна грозил мне пальчиком,
Так, будто солнца целый ковш пролил.
А на душе так весело и радостно,
Стою я босыми ногами на полу
И запах свежевымытого пола,
Когда успела мама, не пойму?
И теплый, ароматный запах хлеба,
Который, только что, был вынут из печи...
То запах детства, было или не было,
Как запах догоревшей уж свечи.
И запах снега чистого, и поле,
Что разнотравьем пестреет вдалеке
И запах...

"Ругается" утка с вороной ...
Брошен мною последний кусок.-
"Хлеб - всему голова!"

Холодней, чем у сколотой проруби,
Поджидаешь ты томного дня.
Проклевали глаза твои — голуби
Непрощенным укором меня.

Из останков разбитых судеб
На завалах российских окраин
По помойкам изъезженных бед
Я запчасти себе подбираю.

Собираю себя по частям.
Механизмы, они ведь не вечны,
За нагрузки особенно мстят
Тем, кто печень покоем не лечит.

Перелив - не пустые слова.
Он случался со мной не однажды...
С детонации бьёт коленвал,
Но ещё не истёрся мой вкладыш.

С перебоями сердца насос,
Позвоночник, как старая рама.
Организма моральный износ
Я назвал бы скорей аморальным.

Сход-развал мне...

Как в лесу стоит гора,
Под горою той – нора,
В той норе живёт Горыныч.
У Горыныча хандра.

Безнадёжно Змей влюблён:
Третий день в три горла он,
Не закусывая мясом,
Заливает самогон.

На горе стоит дворец,
У дворца – златой торец.
Вдоль торца Горыныч ходит,
Как заправский молодец.

Из окна торчит коса,
Плачет девица-краса.
Плачет горькими слезами,
Трёт накрашены глаза.

Слёзы горьки льёт она
И бранится из окна:
«Уходите, Змей Горыныч,
Вам Кикимора жена!

Вы – жанатый...

Не знаю, быть может не стоит рассказа история эта моя
О том, как с любимыми рядом быть важно – долг, верность при этом храня!
Житейские волны поднимут, опустят, то вынесу, то увлекут
Солоно хлебавши, халифом упавши в любимых, мы ищем приют.

Припев:
Забудем обиды, обнимем друг друга.
Пусть ангелы наши хранят: далёких и близких, родных и любимых-
За них наши свечи горят.

Гордыня и похоть, а может и зависть, не доброго ока навет-
Разрушат, обманут и тело и душу, отнимут любимых навек...

Блины пекутся. Солнце припекает.
Оно само – как жаркий жёлтый блин
На ярко-синей сковородке неба.
И будь оно блином, его вполне бы
Могло хватить на всех. Не то, что хлеба
И мира средь развалин и руин.

От рифм мозги поэтовы вскипают.
Метафоры мелькают у окна.
Блины пекутся. Солнце припекает.
И допекают тёща и жена…

Нигде не видел я такого рая,
Как край родной,мне не забыть его,
Моя деревня-мать моя вторая,
Забыла или помнишь сына своего?

Здесь детство пролетело мотыльком зеленым,
И юность пронеслась под зов волшебных гроз,
Здесь с упоеньем слушал мерный шопот кленов,
И шумный хоровод развесистых берез.

Над всей землей нет голубее неба,
Чем то,где я родился,где я рос,
Мне не забыть во веки вкус ржаного хлеба,
И запах нежных ярко-алых роз.

Мой милый край,родимая сторонка,
Край пашен...

…Для египтян считалось мерзость
И унизительно притом
Душистый хлеб ломтями резать
С евреем за одним столом.

Причиной розни допотопной
Был склад ума, их экслибрис.
Не стал бы я всю мерзость скопом
Валить на антисемитизм….

…В прожилках розовое сало
Неся еврею мимо рта,
Так мало в жизни понимала
Египетская темнота.

Евреи снобов доставали,
Претил тем запах чеснока.
Но остроумнее едва ли
В столовой встретишь чувака.

С рубля про две копейки сдачи
Он станет спрашивать всерьёз...

Вам кажется ведущий под шафе,
Вы правы, он весны сегодня выпил,
И птицы раскричались на душе,
Скворчонок из гнезда, сорвавшись, выпал.
И падая, взволнованно кружась,
В скворца одновременно превращаясь,
Пытается наладить с залом связь,
Порою в помещенье не вмещаясь
Поэт и врач, так трудно совместить,
Бед чёрный хлеб с блистательным апломбом,
Моля за срывы Господа простить,
Вновь вспомнить, что Азов похож на Лондон.
С утра туман, к обеду солнца всплеск,
И ратуша, как Тауэр, прекрасна...