Иной

Осень, …листва знала, что умерла, тела…..
пожелтевшие, ещё на ветке, уже не видели
и соседки, что покраснели, (в той или иной
степени), ожидали, падения. Подхвачены
ветром и снисхождение, плавно, под метлу
дворника, (кремирующего останки), пепел,
дым, огонь, всё наизнанку, в обратной по-
следовательности, так и мы ждём той неиз-
бежности, при жизни, сгораем и ожидаем
огня, вот, вот, охватит пепел и согреет те-
бя и меня,……………………….
мысли на ветер, роняем, (как листья), в ком-
то...

Что почём, зачем и сколько,
Кто, откуда, где, куда?!!!
В нас вопросов всегда столько,
Нет конца им никогда.

Так устроены мы люди,
Любопытство в нас живёт.
Тяга к тайне в умах будит,
Мысли дерзость и полёт.

И задав в себе вопрос,
Ищем мы всю жизнь ответы.
Но иной раз может нос,
Прищемить нам мир за это.

Больно будет: ойё-ёй!!
И мы к носу лёд приложим.
Боль пройдёт и мы другой,
Зададим вопрос вновь сложный.

Нет лекарств от любопытства,
Коль им болен — то навек!
Тайны все...

Листы, чернила и перо, и мысли свежие чисты.
Луна - застывший апельсин - уселась тихо на ветвях.
Я по волнам семи миров пустила девичьи мечты,
Они поплыли в суть глубин, но... на бумажных кораблях…

Куда, лихие, понеслись? Ведь жизни тихий океан
Накроет первою волной и пустит с нею же ко дну,
И потеряет всякий смысл безвинных грёз самообман,
Когда в проекции иной поймает только тишину…

Но… нет… смотрите-ка, плывут! Плывут кораблики мои
И не боятся ничего: ни бурь, ни штиля, ни ветров...

Порог чувствительности нашей,
Границу мира очертил.
То видим, чувства что покажут,
На что у них хватает сил.

А за границей восприятия,
В нас и вокруг нас, мир иной.
Но нет тому у нас понятия,
Что мы не чувствуем собой.

Реально нам лишь то, что чувствуем,
И что в нас может ум обьять.
Я аксиому понял грустную:
Мне смысла мира, не понять!

Но сердце не согласно с разумом,
И бьётся, ищет всё пути,
В мир-сказку чувствам неподвластную,
Мечтая чудо в ней найти.

И за пределы...

Душу вывернул наизнанку,
Чтобы видела, знала ты,
Как люблю я тебя зас___ку
За смазливые глаз черты!

И как одурью мчался в помощь -
Был я добрым, но надо б злым,
По кленовым озябшим рощам
Лишь за эхом твоим одним.

Что ж смеешься, избила, рада
Колким словом промеж груди?!
Вот такая твоя награда?!
Вот и будущность позади...


Но неровен ведь путь по жизни!
Жди свой час, бумеранг найдет,
Долетит до тебя капризной
В затвердевший вдавив помет.


Отрезвеешь и, может, вспомнишь...

Олимпия, Олимпия – цветок весны, бурлящей жизни плоть,
румяна маков, мёд вечерних грёз;
как у Бодлера, женщина и кошка,
одна из вариаций музы, музыки, поэмы;
как новая Венера, тончайший почерк наготы
на снежных покрывалах,
плод юной красоты, отброшенный на полотно
дыханием живого тона.
Почти задвинута портьера, в просвете –
спинка стула, неба всплеск;
у ног – миниатюрная пантера,
душа и пластика ночного ветра, блеск
загробного, внимательного взгляда,
что прожигает кожицу холста...

Кто-то дорогу пролОжил,
К цели какой-то своей.
Путь проторённый предлОжил,
Ищущим лёгких путей.

Проще идти, но чужая,
Цель не нашем пути.
И легче путь выбирая,
В нём нам, своё не найти.

И лишь своими путями,
В жизни дойдём мы к себе.
Сможем стать кем-то, лишь сами,
Путь свой пролОжив в судьбе.

И не всегда проще — лучше,
Прямо — иной раз длинней.
Кто спутник нам, кто попутчик,
Выбрать должны средь людей.

Если и нас наш избранник,
В спутники в жизни возьмёт.
Путь полосой...

Ты ушел сегодня… так внезапно,
Будто жизнь – какая то игра…
И теперь так страшно слово «Завтра»
И безмерно грустно – «а вчера»…

Неужель ему со мною было
Как то неуютно, тяжело?
Я его по своему любила,
В доме было сытно и тепло.

Помню, то что шел домой неспешно,
Что любил погреться у печи…
Помню, как сказала я с усмешкой,
«Тоже мне помощник… помолчи»…

Но ведь вроде жили тихо-мирно,
Он все в доме сделал хорошо
Вроде был всегда какой-то смирный,
А сегодня… вдруг…без слов ушел...

Истина, как в сказке привидение,
Ускользнёт, растаяв без следа.
На душе оставив сожаление,
Что её не понял как всегда.

К мыслям не дотронуться руками,
Не всегда их можно воплотить.
Но они иной раз как цунами,
Могут нас разрушить и убить.

Мысли непрерывное течение,
Утомило, нет конца ему.
В ней души метанье и сомнения,
От неё покоя нет уму.

Кажется, вот-вот и я открою,
Двери в истину и всё пойму про всё .
Но опять тумана став стеною,
Тает истина и не схватить её.

Истина...

Доверишься — будешь обманут,
Не веря — обманешься сам.
Тебя по себе судить станут,
Не веря от сердца словам.

И как бы не сделал, есть повод,
Жалеть всегда позже о том.
Лишь сам испытав боль и голод,
Поймёшь эти чувства в другом.

И даже умом гениальным,
Нельзя чувств других обьяснить.
И может иной раз печальным,
Людей взгляд, в миг радости быть.

Жизнь времени грузом, усталость,
Подарит, состарив нас им.
И то, что несложным казалось,
Быть вдруг перестанет простым.

И верить...