Игре

Ликует чокнутая пресса,
Взахлёб вопит о том, как мы
Кривою тропкою «прогресса»
Дошли до нищенской сумы.

У паханов свои законы,
Свои понятья о добре:
Душ убиенных миллионы –
Лишь ставка в карточной игре.

Досель кровавятся их пасти
От человечьей колбасы.
В колоде людоедской власти
Мы джокеры, они тузы.

Им недостанет нашей крови,
Чтоб напоить своё нутро.
Мычат, нажравшись, по-коровьи
И ухмыляются хитро.

Татуированной рукою
Купюры мечут во дворцах.
Течёт шампанское рекою...

Ты висишь на Кресте, распластав свои руки крылами,
И не можешь ответить, зачем согласился на смерть.
У тебя из-под ног вырывается быстрое пламя,
Словно это не ты сотворил первозданную твердь.

В этом пламени — я отпускаю грехи непорочным,
Чтобы было им не с чем вернуться в Потерянный Рай.
А тебя пригвоздили к Кресту так жестоко и прочно,
И кружат под тобой: «Кого хочешь, из нас выбирай!»

Я врываюсь в тебя, через смерть созидая и строя:
Я твой младший, я твой до сих пор не вернувшийся...

Как загадка - всем твой успех,
Наважденье - твоя улыбка,
Мне всё снится твой лёгкий смех,
Наша встреча - моя ошибка.

Я ночами схожу с ума:
Твои ножки, и губ загадка...
Мне мигает в окно луна,
И стихами полна тетрадка.

Лёгкий флирт у меня в крови,
Ну, а сердце - кусок гранита,
Но потом появилась ты,
И оно на куски разбито...

Эти вещи - позор мужчин!
Плачет, будто ребёнок, мачо.
Утешенье - я не один,
Многих кинула тут удача.

Этот слабый невинный пол
Крутит...

Но не проста твоя дорога,
Но посмотри вокруг себя –
Бог всем отмеривает строго
От сих до сих… - и без конца…
Чреда страданий, боли, счастья,
Успехов… невезений путь
Даны в миру, где есть пристрастье,
И этот мир не изогнуть,
Не распрямить, не сделать ставку,
Да и винить здесь – лишь себя,
Страданья вносят в то поправку,
Где слишком грешная душа…
То тянется из многих жизней,
И настигает тут и там,
И порождает много мыслей,
Привязанных к своим долгам…
Не различить в одном рожденье...

Ах, как приятны лошади
Удары острых шпор!
От радости по площади
Бежит во весь опор.

Для птицы небо в клеточку
Желанней всех свобод.
Средь пластиковых веточек
Летает и поёт.

С редчайшим удовольствием,
Массируя свой лоб,
Стучится рыба толстая
В прозрачное стекло.

Охотно шкуркой делятся
Белёк, лиса, енот
И спящая медведица -
У мертвых нет забот.

Дельфин в игре бросается
На ласковый гарпун -
Участвует он в таинстве
Забавы для трибун.

Все счастливы...

Полынь рта, снег волос, ветер пальцев,
заплаканные солнцем глаза младенца, пустыня глаз мудреца.
В скупой, дребезжащей серостью осенней системе координат,
наскребаю сведенную сталь струны в окне уходящего поезда света.
Кричащие кошки, где-то рядом, их металлического скрипа когтей
ищет глиняная дощечка души.
Стреляю метафизической скукой волхва в каменное сердце ноября,
в вырванные волосы светила, в слепоту небесного ока,
в охрипшие связки ворон на проводах ветра.
В невзрачном небе...

Сколько раз идешь, а дверь не та,
Ты входишь – тотчас кубарем оттуда,
Но, а в полете мыслишь: никогда!
И вновь и снова ждешь другое чудо…
И знаешь наперед уже ответ,
Закажешь и другому в этом мире,
А разум бьется о сплошное «нет»… -
Не для тебя застолье в этом пире.
Таких, как ты, как-будто бы не счесть,
Не очень сытых, жаждущих и слабых,
Но и для них лазейка где-то есть,
А для тебя… ну, никакой награды…
Надежда обессилила совсем,
Почти ползет, взгляд устремляя в небо,
Нужда во...

Когда ты даже глупость совершаешь,
Не можешь своей волей управлять,
Когда себя всечасно наставляешь
И знаешь точно: мысль не обуздать,
Когда рука, нога, движенье тела
Тебя ввергают в то, чего не ждешь…
И вовсе не желаешь беспридела,
Но знаешь точно: управляет Бог…
Когда ничьей другой руки не видишь,
Но Волю Бога твердую в судьбе
И результат деянья – очевиден,
Не от тебя, не ты в своей судьбе…
Когда к Отцу и каждое мгновенье,
И просит ум, чтоб руки удержать
И видишь все, как Божее...

Как бумажные самолётики
Летели слова.
Проносились мимо ушей,
Устремлялись вдаль.
Без видимой на то причины
И без цели неслись
Натыкались на преграды,
Грузом падали вниз.
Собирали по пути слухи,
Обрастали говном,
Путались, петлялись и глотались,
Застревали как ком,
Забывались, вспоминались, срывались,
Приходили на ум,
Издевались, убивали и спасали,
Повторялись в бреду,
Пытались достучаться до сердца,
Вили гнёзда в душе.
Летели не зная себе цену:
Будто в детской игре.

Ты вечно мне путаешь карты
И стих твой не часто- елейный.
Ты - будто вагон плацкартный
Рекламой дурной не оклеенный.

А я вся такая обычная,
СВ вагоно-купейная:
В суждениях кротких вторичная,
Медовая, джемо-елейная.

И в старой шлюхе-политике
Исходно мы непримиримые.
Не дока я в кобре- критике,
Но рецки пишем игривые.

Поэты совсем не кремлевские,
Напичканы с детства сказками,
Но оба зато - февралевские
И знаками Рыбы обласканы.

Во многом у нас расхождения...