И страшно и сладко

Я знаю, нет смысла у меня пока...
Нет смысла жить... Нет смысла ждать
Когда придет снова весна...
Боюсь до тех пор тебя потерять

Боюсь, что каждое слово мое
Станет последним и вдруг
Ты избавишься от меня, от него...
За каждое слово прости меня, друг...

Сегодня утром всё спокойно было
И солнце утром землю согревало
День начинался как обычно
Проснувшись чашку кофе Я влила в себя

Глотнув горячего напитка я глаза открыла
Одевшись впопыхах, Я нанесла свой грим
Словив себя на том что глядя в зеркало
Я улыбнутся себя заставлю

Я вышла из дому умчавшись на работу
А на работе те же лица, Мой компьютер
И снова хлопоты и суета, Нет места мыслям о тебе
В работу я нырнула, укрывшись с головою

Но выходя с работы грусть меня накрыла
И страх...

За окном тихая ночь
И сон ушел куда-то прочь
Мои мысли превращаются в рифму
Их много, их трудно разобрать
Но одно я точно знаю:
Я тебя обожаю
И буду долго-долго обожать.
Я долгими ночами,
когда писала стихами,
Представляла Тебя - свою любовь
Любовь, которая взбудоражит мою кровь.
Мою жизнь ты выернул наизнанку-
Я думаю о тебе и днем, и ночью, и спозоронку.
И появились новые мечты,
В которых есть только ты.
Мои мысли заняты Тобой.
Ты весь мир закрыл собой
И я счастливей все на...

А нам подавай жареного,
А нам подливай жёлтого,
К чужому белью, как жадные,
Мы ухом примкнем для полного,
Для полного счастья на горести,
Для пущей самодостаточности,
Хвостами по щелочкам строимся,
И жвачку смакуем с алчностью.
Ведь мы, мол, такого не пробывши,
Ведь мы в своей святости баюшки,
Сосём лицемерную кровушку,
И с совестью вроде бы в радужном.
А нам подавай застольного,
Зловонного, грязного, сального,
Других как сливаем помоями,
Так сами в помоях плаваем.

Скребет костями ее взгляд,
Срезая мякоть вожделенья
Роз вечерних,
Лавандой ударяя в голову
Любителей случайных рандеву.
Она алтарь священный
Для разлитых долов
Их ненасытных чувственных свобод.
И на плаву
Круговорот
Соблазна, рвущий соло
Настроенных на лад медовый струн.
Она доступна их прикосновеньям
Во всем обличье своих тонких связей,
Она прекрасна, даже среди грязи
Их наслажденья
В грезах покрывал.
Она – поэзия,
Она – души обвал
В рифмованный на нежности и страсти
Вдох...

Если видишь норку где-то,
И в норе темно без света,
Не тянись туда рукой.
Может, хищник в ней какой.

Может, слева или справа
Дремлет ящериц орава.
Загрызут тебя, урча,
До руки паралича.

Может в норке этой норка
На тебя косится зорко.
Если надо, посмотри,
Нет ли нутрии внутри.

Не махай в норе ногами,
Вдруг укусит мишка Гамми.
Нос туда совать не смей.
Может, там десяток змей.

Даже если любопытно,
Даже если очень скрытно,
Всё равно. В дыру не лезь.
Не известно, кто...

Ни в карах,
ни в дарах не будет прока:
мы жили так,
что на пути сюда
мы отбоялись загодя,
до срока.
Не замертво —
и не вполне живьем
столпимся мы в молчании великом —
когда семь труб нам прокричат подъем
поочередным
семикратным криком.
И в том молчанье затаится звон
наотмашь перекрученной спирали,
и маревом затянется амвон...
Мы жили — да!
Но как мы умирали...
В крови,
в грязи,
в личинах шутовских,
на невозможном,
нелюдском пределе...
Ну, чем нас можно удивить...

За окном
Неспешно падает снег...
Всю ночь...

Воют волки сумрачными рощами,
Полнолунье начинает пир.
На угрюмом кладбище заброшенном
В склепе просыпается вампир.
Был при жизни графом-чернокнижником:
Губы алы, пламенеет взгляд.
Ныне околдует пограничников, –
Кровушки попьет он у ребят.
Рядом под забытою могилою
Шевельнулся вурдалак другой.
В башне, что рассыпалась руиною,
Был при жизни он простым слугой.
«Ганс! Лакей мой верный! Рад я встретиться!
Что ж ты худ и бледен, как луна?
Разлагаться начал! Не отвертишься,
Кровь для...

Як страшно зрости пустоцвітом,
І не лишити слід на землі
Як хочеться сонцю радіти,
І не минали щоб сіро дні.
Як гарно дивитись на повний колос,
Що гнеться до низу покірно
І добре чути рідний голос
І бути навіки вірним.
Як хочеться бути потрібним!
Й знати, - все не просто так,
І щоб в душі не стати бідним
І заслужити в долі добрий знак.