И-слава

Которой присвоена необъективно глобальность,
Которой уж нет на земле, но жива о ней слава,
Опутала мир паутина – универсальность,
Ведь имя запретно, и лишь прошепчу анаграмму.

И каждый из нас попадет в тот сад Гефсиманский,
В надежде будет молить об искупленье,
На идише, хинди, славянском, ликийском, романском,
Но только дитя обретет святое спасенье.

Не всем дано в жизни входить тесными вратами,
Но каждый их ищет, находят всегда единицы
А той, кто ноги Его умастил благоговейно...

Молодой жених ...

Мне счастье было в молодости дано ,
Теперь увы , года уже не те ,
Почётный гость , везде вперёд сметана ,
Садись за стол и кушай брат как все ...

Потом первач - мне подносили стопку ,
Он гад горел , на спирт он был похож ,
В других домах мне предлагали ВОДКУ ,
Я был там женихом в дома в те вхож ...

А молодость так била и кипела ,
Выпрыгивал я из своих штанов ,
Одна подруга жить со мной хотела ,
А я такой , что был на всё готов ...




Дымятся Дзержинские...

Беру роман я с книжной полки,
Культуры нашей яркий свет,
Зачитанный до самой корки,
Былиной стал прошедших лет,
Прошёл проверку в поколеньях,
Внёс память в кольца на деревьях,
Они хронометры живые,
Дубы из сказки вековые.
Вёл гений Пушкина всех нас,
Формировал сознанье наше,
И с ним мы становились старше,
Из года в год, из класса в класс,
Чтоб либералам2 рассказать,
Чью и почто3 ругаем мать4.

1.Carthago delenda est – Карфаген должен быть разрушен.
2.«Русский либерализм потерпел...

Народ бежит нынче в деревню…
Кто от долгов, кто от беды,
Чтобы попасть в СЕЛЬПО, харчевню
И за гроши купить еды.
Онегин, Ленский и Татьяна
В разных вагонах, без баяна,
Едут в Щербиновский район2,
Встречает их родня, перрон.
В беде положено рыдать,
Слезу, мать дочери смахнула,
Себя, припомнив, как тонула.
А сельская всех благодать,
Уже звала́, уже манила,
Облокотиться о перила.

1.«Венцом развития человека станут люди седьмой Расы, превратившись в богоподобных существ, творческих...

Я ждал тебя , ты не пришла…

Я ждал тебя , ты не пришла
И я в тоске был и в печали ,
Опять Другова ты нашла
И струны в сердце замолчали …

Пора поставить в этом крест
И вот нам вечная разлука ,
Так указал судьбы нам перст ,
А то по жизни только мука …


Бывшей подруге …

Светило и солнце ярче ,
Когда мы с тобою жили ,
И грела меня ты жарче ,
Когда мы с тобой кутили …

Теперь почему-то нету
Того основного света ,
Теперь и не греет лето ,
А песенка наша спета...

А знаешь ли, как Бог тебя растит?
Иль, думаешь, велик, частица Бога?
И мыслишь, что высот уж тем достиг,
Что сотворен Отцом однажды строго?
Считаешь: высшее творение Отца?
Откуда? Интересно, с какой стати?
За что тебе та милость от Творца?
Поднял тебя, скажи, чего Он ради?
А остальные… Чем тебя слабей?
Животный мир, надземный и подводный?
Ты что ? достойней? Лучший из детей? -
Но, ведь, пред Богом лучший лишь голодный.
А знаешь ли, каким ты был тогда,
Когда впервые осознал мгновенье...

Представляю, как будут меня хоронить
И какие слова обо мне говорить.
Наблюдая за всем с катафалка,
Мне впервые себя станет жалко.

Кто со мною был нем, зажурчит как ручей:
«Он был наш» - скажет всем, хотя был я ничей,
Кто-то скажет, возможно, некстати:
Ты и здесь обогнал нас, приятель.

Пробежит по застывшему телу озноб,
И испариной лёгкой покроется лоб
Под бумажкой, как тронут на убыль
Поцелуи, но только не в губы.

А с любимой скандал выйдет наверняка:
К ней навстречу моя...

Я не знаю как вас, а меня красота не боится
На полях среднерусской до боли родной полосы.
Вот ещё одна бабочка рядом со мною кружится,
Грациозно садясь на мои выходные трусы.

Яркий цвет лепестков городской суетой не загажен
И опасен для женских сердец, как ночная свеча.
Впрочем, гостья моя, может статься, не бабочка даже,
А самец бабочковый, иначе сказать, бабычар.

На свои телеса допущу я его без опаски,
Дам почувствовать силу и власть над притихшим собой.
У природы живой, слава...

Я знал – чего мне не хватает
-Тусовки, где я мог бы доказать,
Что я – поэт, но ведь никто не знает,
Что я смогу писать, могу писать!

И канут в лету, канут в лету
Слова мои – чудесный перезвон,
Пройдут года –и слава для поэта
На кладбище отыщет свой покой

Серед голої пустелі,
Де й травинка не росте
Встав оплот госпітальєрів –
Замок Крак де Шевальє.

Там живуть відважні люди –
Славні рицарі Христа -
Поважають їх усюди
Й феодали, і міста.

Горді воїни-монахи –
Вірні Господа сини
Не бояться ні Аллаха,
Ні самого Сатани.

І ніхто не міг пробитись
Через товщу древніх стін,
Аж прийшов до них із військом
Сам султан Салах ад-Дін.

«Гей, здавайтесь, християни! –
Сильна армія моя,
А за це в ім’я Аллаха
Я дарую Вам життя!»

Не...