Хиросима

Порваны в клочья святые патерики,
В лапах халдеев кощунственный свет.
Самовлюблённые Штаты Америки
Миру диктуют безбожный завет:

«Будьте как мы, азиаты с европами,
Пиво лакайте, смотрите кино.
Мы замуруем вам женскими попами
К Господу двери и к правде окно».

Ржёт пропаганда кобылою сивою,
Телеэфир управляет людьми.
И позабыты Белград с Хиросимою
И незарытые трупы Сонгми.

Царство зверей и поганых безбожников
Щупальца тянет к чужим берегам.
Стелется след от кровавых сапожников...

Все беды земные творятся
Под именем благостных дел,
Где люди уже не стыдятся
Вершить свой земной беспредел,
Убить по чьему-то веленью
Под лозунгом «Родина-мать»,
Страдальческое деленье
Средь братьев планетных создать!
И за «благородное дело»
Упрятать все виды уродств,-
Бесчеловечно умело
Добавить разрух и сиротств…
Для «верного хода» послушно
Служил и Афган, и Гулаг,
И Хиросиму разрушил
Ас-лётчик, наш с вами собрат
По слову и свыше приказу,
Не терпящему критицизм…
Давалась...

Оружейным маслом смазав
Вставные челюсти,
Наполним ночную вазу
Остатком смелости.
Выплеснем содержимое
В рожи бесстыжие -
Станут пусть Хиросимою
Огненно-рыжею...

Подставлять вторую щёку -
Какая вычурность.
Потакать играм жестоким -
Удел язычества.
Ведь, наше дело - правое,
Пардоньте, - левое.
Были когда-то державою -
Теперь вот, хлев, увы...

Говорить легко за человечество,
Зла в избытке в нём, есть что лечить
У других, когда своё не лечится,
Если совесть вроде перебежчицы,
То ли есть, то ль нет её почти.

Слабое о ней воспоминание,
Но оно не греет, не печёт.
Даже от стыда - одно название
Отдано барашком на заклание
Там, где совесть вытеснил рассчёт.

Самолюбование, надуманность...
Хорошо о них порассуждать,
В сострадании с лицом осунутым
Осуждать за Хиросиму Трумэна
И о Холокосте вспоминать.

Горше...

Вот уже который год по пути нам,
Для тебя огонь души шевелю я,
Подарить хочу на день Валентинов
Альмандины из долины Вилюя.

Купим домик в деревушке под Нарой.
Не поедем больше на Тенериф мы.
И Трабзон, и Хургада, и Канары
Надоели, как глагольные рифмы.

А под Нарой соловьи языкаты,
И река там – будто к Богу дорога,
И такие полыхают закаты,
Что с ума свели бы даже Ван Гога.

Что еще тебе сказать, дорогая?
Греет взгляд твой цвета перечной мяты...
За...

О как в ту ночь, мы сладко спали,
Отбросив все проблемы прочь
И, в общем, очень под устали,
Что поглотила всех нас ночь.

Кому-то сны цветные снились
Про нежный берег вдоль реки,
Как цветом радужным залились
Живые миром островки.

И тихий ветер с ароматом
От луга, где цветут цветы
Накроет зелень всю накатом
И мокро станет от росы.

Кому-то детство своё снилось,
Какой-то милый уголок,
Слеза от этого скатилась
От воспоминанья – на висок.

И это сон, а жизнь во мраке
И смерть...

Века все проскочили не задели, лишь ххi,
с..., б....., в него попали, твою м....., вписа-
лись, растворились,прахом,мы на его ра-
збеге ахом иль эхом отразимся всё же
или пространство не тревожа рассыпле-
мся и без следа, война идёт её дела, од-
ессы прах и хиросимы и дрездена, дон-
басса,дней,мы в них попали поскорей и
не расскажет нам платонов как разрул-
ить, залит бетоном и мы, любимые и де-
ти и внуки и цветы и ети, завязли, засос-
ала мр.....
***
Мораль сей басни такова...

Вирусы, вирусы,
Странного мира привет.
Каменные, умные,
Нашим смятеньям вослед.

Хиросимой с Нагасаки
Пустились в «испытания».
По сю пору расстрел Земли тот
Трясёт её до основания.

Ну, а люди-то, что люди?
Нас полнит жизни радостность.
Убийство сотен тысяч в год
Не сократит рождаемость.

Переселенец, верящий в удачу,
Но больше в силу и ружьё,
Ты уничтожил племена апачей,
Забрав их землю и жильё.

Двуликий, лживый, хитрый и коварный,
С железной хваткою, крутой,
Ты промышлял людьми, живым товаром,
И богател, гордясь собой.

Века придали злодеянью глянец,
Всё спрятал звёздный флаг и гимн.
Ты рабство отменил, американец,
Чтоб навязать его другим.

Познал ты первым атомную силу
И ядерный развёл костёр.
Ты, варвар и вандал, сжёг Хиросиму
И город Нагасаки стёр...