Грязная рубаха

На земле сидел пяный мужчина.
И к прохожим ко всем приставал.
На еду у них денег просил он,
И судьбу свою клял и ругал.

Весь опухший, небритый и грязный,
Запинаясь, надрывно кричал,
Что прожил свою жизнь он напрасно,
Что лишь беды и горе в ней знал.

Человек потерявшийся в выпитом,
Он в стакане себя утопил.
Не увидел из трудностей выхода,
Он бутылкой его заслонил.

Сколько ж вас таких бродит по свету,
Всё пропивших, забывших как жить.
Зря кричащих, что счастья здесь нет вам...

Я помню, как плыли галеры
Как петли уключин скрипели
Как цепи ножные звенели

А мы все гребли и тупели
Стирали ладони мы в кровь
И пота пекущую соль

Я помню одежды из шелка
И шепот жарко-истомный
И нежные руки рабынь
- Любимый, меня не покинь

Я помню высокий бамбук
И слезы и горечь разлук

И бесконечное рабство
И радость тайную братства

Я помню, кричали верблюды
Пасли их мальчишки-огузы

И длинный узкий кинжал
В ладонях удобно лежал

И полыхнуло, как пламя
Зеленое...

Старый музыкант - грива, бабочка, гитара -
Бросил на асфальт клетчатое одеяло,
Взял аккорд, запел - улица вдруг стала тише,
Каждый здесь своё услышал и дослушать захотел...

Я не помню слов - может их и нет в той песне;
Ярость и любовь, вера и беда - все вместе
Здесь переплелись, я не помню слов; быть может,
Кто-нибудь понять поможет, как рисуют звуком жизнь,
Как рисуют жизнь...

Он стоял и пел, а ему рубли бросали.
Ветер шевелил мятый ком на тратуаре,
Голос всё звучал, может час...

Давай не ссориться!, отложим на потом!,
В души двоих застрявшие обиды,
Весной сердец растопим зыбкий лёд,
Зимы - злодейки, с нею будем квиты!

Давай не ссориться!, отложим на потом!,
В души двоих застрявшие обиды,
Их вместе с солнышком воробышком склюём,
И будем этим и Любовью с тобой сыты!

Обиды бегают за нами по пятам,
И жаждят от нас "косточки", - собаки!,
А мы хотим с тобой весны Любви вдвоём,
Что без неё прожить нам можно, - это "враки"!

Весна идёт, она уже трещит капелью...

Любовь, растратив вкус и хмель,
Утихла, бросив ветер странствий,
И с монотонным постоянством
Жужжит в стакане, будто шмель.

А мир сменил цветочный зонт
На грязно-серый цвет бетонки,
Лишь вдалеке полоской тонкой,
Прочерчен яркий горизонт.

Там лентой пляжной полосы
Алеет в Зурбагане море,
Где сотни маленьких Ассолей
Порвали парус на трусы…

Мне безполезно спорить с дураками,
Из коих всяк – предатель или трус.
Мутанты духа грязными руками
Сажают нА кол праведницу-Русь.

Уж палачами мученица-дева
И рук, и ног нещадно лишена.
Пронзает плоть обструганное древо
С названием Гражданская война.

Перед обрубком, смертию казнимым,
Любой козёл бахвалиться привык.
Но с высоты огнём неугасимым
Пылает взор. И ЖИВ ЕЁ ЯЗЫК.

Русь, обливаясь праведною кровью,
Зовёт народ, что ныне нем и глух.
И посреди бесовского злословья
Она...

Посмотрел Кощей мультик-ужасик,
И от страха он враз поседел.
Под корягу забился и плачет,
Лучше б мультик он тот не смотрел!!!

Домовой заглянул в телевизор,
И от визга попсы обалдел.
Убежал — и стал грязным дом чистый,
Лучше б он телик тот не смотрел!!!

Водяной, ни о чём сериал,
До конца досмотреть не сумел:
Поглупел от него и устал,
Лучше б он сериал не смотрел!!!

О конце света фильмов немало,
Леший их просмотрев, весь сомлел:
Страшно жить после них ему стало,
Лучше б...

В Зурбаган! В Зурбаган! В Зурбаган!
К тесной гавани – пёстрой и грязной,
Где сидящий на лавке ага
На прохожих взирает праздно.

В Зурбаган, где над рощами мачт –
То ли снег, то ли пух тополиный,
А безмерно счастливый толмач
Переводит китайцам Грина.

Паруса-пузыри, вымпела,
Черепица на крышах алеет…
Иисус, а за ним и Аллах
Выпускают детей в аллеи.

В Зурбаган, где любовь Суринэ
Извлекает из гроба Пьера,
И для каждой прекрасной Инес –
Парус алый и парус белый…

Я жертвенник увидел пред собой,
Во сне ли он, иль может наяву.

Кто на колени встал перед судьбой,
Тот на земле, иль может на плаву.

Река прозрачнее любой ночи,
Прохладой оживит его в пустыне.

Пожар души затихнет и остынет,
Замолвит слово или замолчит.

За тех, кто шёл не ведая преград,
Без сожаленья, направляясь в ад.

Спокоен мир, поник перед грозою,
И…, оправданье каждому дано.

И всякого одаривал слезою,
И подносил священное вино.

Для очищенья от греха и порчи,
От...

Плохо когда сам себе стал не нужен,
Плохо когда сам с собой не в ладах.
И отраженье звезды в грязной луже,
Спутал с звездой над собой в небесах.

Плохо когда Путь был бегом на месте,
Песня и стих — разговором с собой.
Грудь уколол мне с распятием крестик,
Больно — и значит ещё я живой.

Плохо когда ты взлетал в небо к звёздам,
А на дне лужи нашёл грязи муть.
И жить стараешься тихо и просто,
Но крестик больно царапает грудь.

Плохо когда мир вдруг стал чёрно-белым,
И средь своих и...