Гражданский поэт

Здравствуй, собрат мой. Я рад, что ты есть.
Я рад, что ты дышишь со мной одним воздухом поэзии.
Давай сядем у нашего костра и поднесем — пальцы и строки к огню.

Не переживай. НАСТОЯЩЕЕ НЕ ОБОЖЖЕТСЯ. Сгорит лишь штампованная шелуха.
Потерпи, пожалуйста. Я рядом. Я наложу повязки. Если нужно…

Есть! Началось… «заоблачная высь»… Больно? Я знаю. Штампы всегда горят, потрескивая…
Но расставаться с ними нужно. И мучиться. И искаться далее. Другого пути нет.

Есть!.. «сень… тернового венца...

Подобен птахе Божей,
Бродяга и поэт.
Копить совсем не может,
Он злата и монет.

Поэт и сидя дома,
Душой всегда в пути.
Он целый мир огромный,
Сумел в стихах найти.

Душой поэт бродяга,
Он неприкаян ей.
И часто жизни блага,
Не ведает в своей.

Жизнь — вечная дорога,
К истокам — в нас — к своим.
В себе лишь найдя Бога,
Мы над собой взлетим.

Подобен птахе Божей,
Душою в мир открыт.
Поэт, но часто ложно,
Он понят им и бит...
Марковцев Ю.

В наш век погибели искусства
Так модно творчество - слов нет!
Куда ни глянь - сплошные чувства,
Куда не плюнь - любой поэт!

Век производства, капитала,
Накопишь денег - издавай;
Публиковаться проще стало:
"Читатель, эй, плати, читай!"

Полно издателей хороших,
Поэтов ласковых имён,
Поэта лишь одно тревожит,
Что всё же не читаем он.

Напрасно славу ждёт мечтатель,
Так долго, что затосковал...
Кому читать, когда читатель
Давно уж сам поэтом стал?..

Автор: Ольга Волкова

Восхваля красОты пучины бездонной
На лбу гранитном
Восседая, как на троне.
Творил:
Поэт.
Он чувства и слова переплетал
Всю нежность и тепло - Любимой
За свет очей, за непокорный нрав,
Дарил.
О как он был всесилен:
В сравнении рожденные слова
Ложились криво,. Спутанно, невнятно.
Но мысль его прекрасною была,
И лишь нескладность была не понятна,
Пройдут столетия, пройдут,
Наверняка,
И суета сует поглотит быстро это.
Но в памяти, как след издалека,
Невнятный слог,
Дрожащая душа...

Пока, я не поэт.
Пока что, я подросток,
Что пишет строчек силуэт,
А это очень просто.
Лишь только тот поэт,
Кто пишет не пером, а сердцем,
Глаголит смело на весь свет
О жизни, о любви, о чести.
Лишь правду пишет он,
Доносит её людям.
И уголок земли родной
Всегда прикроет грудью.
Он смело станет за народ.
За тех, кто помощь просит.
Богатым он закроет рот,
И властным людям тоже.
Не верю, что таких уж нет.
Проснитесь же поэты!
Проснитесь и включите свет,
Раскройте тьмы завесы!

Почему-то не пишется стих,
Просто он не ложится на лист!
Вроде вечер время суток,
Но сейчас мне не до шуток,
Стих не ложится на лист,
А в ушах какой-то свист!
Думаешь, про все писала,
Может, ты просто устала…
Про любовь, и про огонь,
Про SMS, про ангелов,
Про весну и про войну,
Про лето, осень и зиму!
Про все писала, как же быть?
Может, перестала ты любить?
Ведь как сама ты и писала,
Когда любовь поэтов всех пропала,
Не писались и стихи,
Просто не было любви!
Ты скорей, скорей...

Читал стихи,
Читал не громко.
Лежит на столе,
Грудь в наколках.

Врачи суетятся,
Жизнь уходит,
Вот и к поэту
Вечность приходит.

Вот запищала,
Кардиограмма,
Едва ожил,
Читает про маму.

Кто он такой?
Поэт в наколках.
Сколько жить?
Стихам, долго!

Владимир Тихонов

Мы все писали понемногу –
Чего-нибудь, о чём-нибудь:
Когда грешили на дорогу,
Когда хотелось нам вздремнуть;
А ночью, вдруг проснувшись, крались
На кухню с ручкой в кулаке,
И до утра там отдавались –
Не сексу, а своей строке.

Частенько днём в пылу работы
Мы заносили в КПКа –
Не цифры, перечни, заботы,
А дуновенье ветерка,
Кипенье волн и звон метала,
Страданья матерей и вдов…
И с наших губ тогда слетало:
Разлука. Смерть. Печаль. Любовь!

Поэты люди настроенья
И впечатленьям...

Я немало видел поэтов,
Что красиво сплетают слова.
И, признаться, любил их за это,
Хотя сам напишу так едва.

Их любил, за красивую рифму,
За высокий, изысканный слог,
Удивлялся певучиму ритму,-
Написать бы я так вряд ли смог.

Годы шли и народное горе
Разгулялось по нашей стране...
А поэты писали про море,
Про любовь и сирень на окне,

Как прекрасно гулять под луною,
Что повисла над лесом мячом.
Но мне стало казаться порою,
Что стихи их совсем ни о чём...

Две точки зрения всерьез
Плывут над буйной головой,
Увы, но понял я курьез
Они трактуют: свой – чужой.

Одни кричат: пора прибить
Его к позорному столбу.
Им следом вторят: надо жить
И гнать его в тюрьму.

Да я всегда ни при дворе
Его величества чина.
Но что там делать, голытьбе.
Уж лучше все писать спьяна.

Но вот от первых весь финал
Второй Читатель мне не врал лгал
Мы с ним примерно сквозь стакан
Глядим на первых трибунал

И вывод дарим вам


Поэтом правят небеса...