Горькая тоска

Скорбит моя Отчизна,
Что, труд не кончив свой
Бессмертный летописный,
Помре А.К. Толстой.

2
Но весь наш умный житель
Усвоил наперёд:
Хоть и помрёт Учитель,
А дело всё живёт.

3
И, вдохновившись этим
Да убедившись в том,
Решил я: должен в свете
Предстать и новый том.

4
Предшественник блестящий,
Смутившися в лице,
Свой труд непреходящий
Притушевал в конце.

5
Должно, хлебнув несладко,
Судил он, сатана:
Порядок-то порядком,
А голова одна.

6
Хотя не мне подобным...

Оцените жизнь мою не со зла
И на гулком барабане – луне,
Не жалейте на похмелье бабла,
Отзвоните медяками по мне.

Был я грешен и на полном бегу,
Разрывая с волчьим воем силки,
Славил волю и, хоть стыдно, не лгу:
Даже батю, было, брал за грудки.

Толи петь, а, может, горькой с тоски?
А с друзьями – и «чернила» ништяк…
Оцените жизнь мою, мужики,
Бабы ввек мне слёз своих не простят.

Мой полтинник - горсть рассыпанных лет,
Ни за что мне не добрать до рубля.
Но хотя...

Ну, что? На бывшую не смотришь?
Все возлияния забыл?
И даже слов ей не находишь…
И кем себя ты возомнил?
Кумир… Но знаешь ли, что стоишь?
Но знаешь ли ты – от Кого?
Кого своим талантом поишь?
Все – тлен. Без Бога – все ничто.
Власть, деньги, слава, предпочтенья,
Успехи и сама толпа,
Внимающая в удивленье –
Во всем – лишь Божия Рука…
Ну, в чем, скажи, твоя заслуга?
И от тебя ль твои плоды…
За что предал былого друга?
Сказав ей горькое: Уйди!
И растоптал, Билан, все чувства…
По...

Знаешь, девочка моя,
Жизнь любви короче.
Ты уходишь без меня,
Мне, оставив осень.

Где-то я, а где-то ты
И тоска без края.
Видишь жёлтые листы
Зелень растворяют...

Вновь сентябрь любимый твой,
Небо плачет в лужи.
Расставание с собой -
Ничего нет хуже...

Что судьбою нам дано,
Не узнать ответа.
Горький мёд, горчит вино,
Скоро бабье лето...

Я русской предаюсь тоске
Среди «Тойот» и телефаксов.
В любом валютном кабаке
Бал сатаны - за десять баксов.

Корысть - начало всех начал,
Осточертевшая до дури,
И мне не виден тот причал,
Где отдохнёт корабль от бури.

Октябрь неистово взмахнул
Окровавленными крылами,
И меч безжалостный сверкнул
Над беззащитными телами.

Эпоха гОрька и страшна:
Россия, мощная держава -
Колониальная страна,
Закованная цепью ржавой.

Разорванная на куски,
Порабощённая столица,
И пир...

Ты не хотел мне говорить,
Что реку нам не переплыть,
Что всё исчезнет навсегда.
Но чья, же в этом есть вина?

Зачем текут по рукавам
Слова любви и где-то там
Я слышу горькое «люблю»,
И эхом я тебе вторю.

А в сердце затаилась боль,
Она сжигает словно соль,
Она взрывает на куски,
Но ты поверь, не от тоски.

Она съедала вновь и вновь,
С губ падала твоя любовь,
Срывалась криком в пустоту.
Но знаешь ты, что наяву
Вся правда выскользнет из строк
И не умрёт конечный срок,
Что так...

Что мы можем, что желаем,
Кто мы есть, какими будем?
Испокон вопросы эти
Задавали себе люди.
Испокон, а, значит, вечно,
Счастье в мир нести старались.
Но по разному, конечно,
Это счастье представляли.

Уходили миллиарды,
В тьму, откуда нет возврата,
Рядом с истиной блуждали,
Все блуждали где-то рядом.
Мысль пытливая горела,
На кострах и столбах пыток,
В храмах душных еле тлела,
И тупела, ставши сытой.

Но труды тех, кто шел раньше
Не пропали в тьме бесследно.
Ведь разрыв...

А баррикады трупов, умер Рудин, он красен, бе-
лобок, редиска, горька, как горе, жито жизни,
что съедена, тоска, болото, а мы не веселы, гру-
стны, «сольфеджио» не зная, пели, и не беда, что
слуха не имели, зачем он нам, медведь, прошёл,
на ухо наступил, охрипшим, он не нужен, «рас-
певку», на «распивку» заменили и веселы и счас-
тливы, мы были……………….

Храм свой сожгли, развеяли пепел, мор и проказа в мире лубочном.
Ты приручал, но в ответе не был, я - притомилась любить заочно.
В память - остался дырявый короб, похороню в нём к убогим жалость.
Ты ведь меня: из печи да в прорубь, сталью дамасской чтоб закалялась!
Чтоб трепетала и дни и ночи, чтоб по стеклу босыми ногами,
Чтоб от тревоги за жизни - корчи тело моё вязали узлами,
Чтоб про желанье сказать не смела, гикнешь да свистнешь - тогда к услугам!
Чтоб с твоего лишь клироса пела...

Устал я жить и умереть хочу,
Достоинство в отрепье видя рваном,
Ничтожество - одетое в парчу,
И Веру, оскорбленную обманом,
И Девственность, поруганную зло,
И почестей неправых омерзенье,
И Силу, что Коварство оплело,
И Совершенство в горьком униженье,
И Прямоту, что глупой прослыла,
И Глупость, проверяющую Знанье,
И робкое Добро в оковах Зла,
Искусство, присуждённое к молчанью.
Устал я жить и смерть зову скорбя.
Но на кого оставлю я тебя?!


Сонет 114

Не то мой дух, гордясь...