Дырявое ведро

Ах, цыгане!
Скитальцы
Полей…
Вы шумны
И беспечны,
Как дети.
Ваши спутники –
Пара
Коней,
Да кибитка,
Да вольный
Ветер.

Ваш очаг –
Над рекою
Костёр,
Ваша пища –
Похлёбка
Пустая.
Вам жилищем
Дырявый
Шатёр,
А постелью –
Трава
Луговая.

В поле снежном
Кнутами
Длинными
Вас стегали
Шальные
Метели.
И крестили
Июльскими
Ливнями
Небеса
У речной
Купели.

Жизнь
Бродячая,
Ох, нелегка!
Кажет месяц
Задумчивый
Рог.
И течёт
Ваш обоз,
Как река,
От развилки
К...

В карманах дырявых ни рифмы, ни крошек –
Весна всякий раз так заманчиво шутит.
Остатки порезов на бархатной коже,
Знакомых до боли, знакомых до жути,

Заклеенных клеем, замотанных скотчем,
Украшенных тенью прощального жеста
И колкостью слов, просто так, между прочим
Когда-то случайно звучавших не к месту.

Кому здесь нужны наши песни с размахом?
Кому нужно здесь ваше "честное слово"?
Реальность – иллюзия вечного страха,
Что вызвана просто нехваткой спиртного.

Как радостно снова...

Проходит свадьба. Снова будни.
По этой жизни испитой
Я плыл, как на дырявом судне,
Томясь великой Простотой.
Тонул в безденежье, ругался,
Глядел я искоса на всех.
Робел порой перед начальством
И отвечал на глупый смех.
Я стал одним из миллионов,
Одним из пагубной толпы,
Как штамп под сводами законов,
Как бесконечные столбы;
Как просто мелкая травинка,
Каких в лесу не сосчитать;
Как нитка в девичьей косынке
И как залог всегда страдать.
Так листьев много на деревьях,
Не отличить...

Я знаю, чему улыбается Будда
В уютной глубокой нирване.
Ему не видны наши беды оттуда,
Он – зритель в земном балагане.

Я знаю, мне кажется, как Моисею
Сподобилось долгое время
Водить по пустыне голодных евреев,
Обычно неглупое племя.

Мы к счастью дорогу найдём без труда,
Недаром мы Ленина внуки!
Да мы до сих пор ещё тянем туда
Гранитом отбитые руки…

Эй, кто там отмечен благими делами?
Почёт и бессмертная слава
Тому, кто поднял на высокое знамя
Великое слово «ХАЛЯВА»!

Да...

Тропинка петляет средь горных вершин,
По ней, чуть согнувшись, идет Насреддин.
В халате дырявом и с тощей сумой
Идет, возвращаясь с базара домой.

Вдруг прямо пред ним появляется Джин:
- Здоровья и счастья тебе, Насреддин!
Давай, поболтаем? Как, братец, живешь?
Давно не видались, легко ли поешь?

Едва шевеля от жары языком,
Сказал Насреддин: "Ты смеешься, Ханом!
Не видишь, я беден, как медный пятак.
И продан Батыру мой бедный ишак".

В ответ ухмыльнулся догадливый Джин:
- Все...

Раз в бытность рыцарем-
я мирно держал
В руках моток
из рукоделия дамы,
В ногах котище,
размурлычась-лежал:
Сюжет старинный
и на сгибах дырявый...


Имеет право
от вселенских проблем
Хоть раз отвлечься
благородный мужчина,
Попав на время
в хитроумнейший плен-
Но тут мадам нас
на крыльцо потащила!


Там в руки взял его,
зачем-не пойму,
Клубок немыслимо
холодного цвета-
Поцеловал
и,согревая-дохнул,
А он вдруг вырвался
и бросился в лето!


Кто нить...

Судить людей до Высшего Суда
Иль замочить неверного в сортире -
Для власть имущих это ерунда,
Но перед Богом мерзость, господа,
Неверные весы с дырявой гирей.

Возьмём мы Ходорковского - сидит,
И, судя по всему, сидит за дело.
А в Лондоне скрывается бандит,
Юстиция к нему благоволит,
Хоть обелить его не хватит мела.

Когда вопрос касается бабла,
Вес правильный совсем без интереса.
И нечего на гирю морщить лба,
Сегодня рынок в мире правит бал,
А что за рынок, если без обвеса.

Дом предназначен к сносу.
Доживают
В нём до поры последние жильцы.
Они сегодня Новый год встречают…
Покряхтывают дряхлые венцы.

И на чердак, где лунный свет зелёный,
Где под оконцем снега полоса,
Весь вечер долетают приглушённо
То музыка, то смех, то голоса.

Их слышит,
чтоб согреться, в шёрстку дышит
Взъерошенный и смутный домовой.
Сидит под ржавой и дырявой крышей
За чёрною трубою дымовой.

Он помнит всех, кто в этом доме умер,
Он всех живых любить бы вечно мог…
Но кто о...

Напыжась и поддёрнув брюки
Гаврошем рвётся день под знамя,
А ночь, предвестница разлуки,
Стучит прощально на тамтаме.

На баррикадах правит утро,
И полдень злится в Поднебесной
Несётся к Гангу Брахмапутра –
Бенгальский тигр скривился пресно…
И присно, может, и во веки…
А, впрочем, точно знаю – ныне:
Звездят духовные калеки,
Толстушки гордо носят мини,
Толстовцы любят всех, но ново –
Не веря в догму триединства,
И чудо-рыбой мечет Слово
Икру и бисер перед свинством.

Пещеры...

Начало второго. Тупая жара.
В асфальт эластичный влипают машины.
Растянуто лето безвольной пружиной
Растянуты завтра, сегодня, вчера

Вспотевшее время мечтает остыть
Остыть, и застыть, и простыть ненароком,
И кажется месяц неслыханным сроком;
И время теряет извечную прыть.

Холодненький дождик
Желанней нарзана!
Не из пластилина ль поленовский пруд?
Пылится растресканный лак фортепьяно…
Линолеум речки рассветом протрут.

И лета длинна летаргия,
И Лета
Уже обмелела
И сходит...