Двум

Сражений переплёты, кутерьма, где на удар, за-
щита и обратно, всё соответствует успеху, веро-
ятно, ненужному, прорехи в рукаве и покрывале
золотом, а когнетивности усталость, на потом,
за битвой битва, перемирие, привал, перед нача-
лом он кричал и о свободе и любви, все заблуж-
дения мои, держусь за них, двумя руками, чтоб
из трясины, вытянуть за хвост, и не попасть на
тот погост, нарушив временной маршрут, из то-
чки А, в пункт В, картуз поправил, дальше он
пошёл, на сечу...

Когда толпа бичами иссечёт
И, улюлюкая, затопчет пламя,
Меня мой рок опять к перу влечёт
И наделяет вновь двумя крылами.

И строки, недоступные толпе,
Рождаются неистово и страстно,
И снова в рост шагаю по тропе,
Которую узреть, и то опасно.

Прямая и безлюдная стезя,
Ведущая к погибели досрочной,
И счесть ступивших на неё нельзя,
Но забывать о них - обряд порочный.

Вы, люди, от поэтов далеки,
Как далека земная твердь от солнца,
И до чего ж попытки нелегки
Вам...

Затюкан мегаполисами – досыти,
я приходил к Поэзии
не раз…
К караковой девятилетней лошади
с подпалинами рыжими у глаз.


И фыркая, меня на круп звал бережно
мой вороной и солнечный пегас…
И жизнь в два темпа –
иноходью бегала!
Двумя сердцами – радовалась в нас!


И в бок нам речка отливала сажею…
И ветер гривы нам трепал слепой…
И в мыслях, и в делах:
всё было слаженно.
И в рифмах слаженно. Само собой.


Но век теперь другой. Мы все – без лошади.

А у поэзии...

В этом году...

В этом году мы имели великое пришествие энергии.

До этого все было проще и сомнительней.
Однажды летней ночью, я добираясь к дружку,
имел встречу с двумя девушками.
Блондинку звали Свобода.
Брюнетку звали Бизнес.
Мы поговорили, и это они
рассказали мне обо всем.

(55)

Кровь на улицах

Кровь на улицах
Я по щиколотку в крови

Кровь на улицах
Я по колено в крови

Кровь на улицах
Города Чикаго

Кровь поднимается
Преследует меня

Кровь на улицах
Река...

«Незнающие», прославляют советский рай,
А мать рассказывала, хлеб по двести
Грамм давали детям в день, а взрослым,
Кто работал по грамм пятьсот и постоянно мучил

Голод! Весною ели пучки и кислянки,
Ловили рыбу неводом, из старых
Сарафанов. В селе соседнем Полудёновке,
Женщина жила с двумя детьми, как у святых

Их были измождённые, худые лики.
День два проходит, не видно мать,
Её убила дочь, от голода, чтобы
Не умереть. А ей сказала мать,

Убей меня, я пожила, не выдержит...

Ты слышишь? Как в подлунном коридоре
Звучат шаги, у входа затихая,
И плачут камни старые слезами?
То я от всех навеки ухожу…

Ты видишь? Там за дверью Света море,
Стоит мой ангел, руки простирая,
И греет душу теплыми глазами
И ждет, что я переступлю межу…

И сброшу как мешок заплечный горе,
Все беды в этом мире оставляя,
Затихну на столе под образами,
О тайне никому не расскажу…

Все ангел ждет меня в своем дозоре,
А я, знакомых лиц не узнавая,
Бродяжничаю меж двумя мирами,
К...

Весёлая, девчонка озорная,
Я головы кружила и кружу,
Флиртую и флиртовала,
Смеялась, но никого

Не допускаю до
Себя и сердца своего.
А в сердце он, но
Нет его, причина

В чём? Односельчанин
С ним в армии служил,
И всё смотрел, завидовал,
Ехидно улыбался, проходил.

А я не понимала улыбок
Этих смысл, молчал
Любимый, не писал,
И поняла я, разлюбил!

В письме подруга написала,
Зачем тебе он, он женился,
Взял женщину с двумя детьми,
Сказал, зачем нужна «такая»

Мне! Какая...

Как тяжело любить двоих,
Как трудно быть двумя любимой,
Как трудно оставаться милой
И иногда так трудно жить.

Как трудно утром на рассвете
Увидеть милое лицо
И понимать, что не твое,
Оно родное, но не то…

А в окна свет и вновь заря,
И солнце медленно по кругу…
А, может, это было зря?
Мы не хотим терять друг друга…

Мои друзья – мои враги,
Как понимать я их не знаю,
Меня поймешь лишь только ты,
Я окружен большой печалью…

Как трудно и приятно жить,
Какое сладкое мученье...

Я не против интернета!
Я двумя руками "За")))
Только много чудес Света,
Тьмы чудес и Явь рассвета
Не увидят их глаза...

Да, мы будем единым кипеньем смолы!
Даже время само нас с тобой не рассердит.
Не вонзился в касатку влюблённого сердца
остриём гарпуна бег секундной стрелы.

Мы с тобой вместе вынесем, мы пронесём
в тошноте душных штормов, в бесцельности штилей
красоту, остроту купидонского шпиля,
что скрепляет сердца. Да мы вынесем всё!

Если ты станешь небом в оконном куске,
я навек поселюсь в нём большим дирижаблем.
Стану каплей последней на высохшой жабре,
если ты будешь рыбой на жёлтом песке...