Души

С хирургической точностью я достаю
Шрапнель, застрявшую в сердце.
Запачкано кровью чужое "люблю";
Забиты намертво "дверцы".

Наверное, теперь никому не скажу,
Как выглядят души из трещин.
В ответ лишь с ухмылкой я промолчу...
Но все же по-прежнему честен.

Хотел узнать размер души у таракана,
Хотел узнать ее размер у муравья,
И есть ли эта штука у дивана?
У камня? елки? или у меня?

Размер души? И чем его измерить?
Определить ее удельный вес?
Кто б из живущих смог меня заверить,
Что эта штука хоть у кого-то есть?

Что? есть душа? не стоит сомневаться?
В дилемме этой лишний скептицизм?
Душа – она у всех? И как туда добраться?
Душа – реальность или мистицизм?

С душой у таракана было просто:
Живой он жирный и большой.
Издох, иссох...

В чем загадка души человека?
Каждый хочет узнать ответ.
Но отсутствие яркого света,
И попытки найти совет,
Даже если пройдет твой век,
Не дадут никогда результата.

Годы быстро идут вперед,
Как нам жить дальше? Кто умрет?
Кто родился вчера на рассвете?
Не найти нам ответ на вопрос.
Может быть, это просто ложь?
И ответ все же где-то есть?

Что готовит нам завтрашний день?
Думать нам всем об этом лень.
Ведь за нас все решили давно,
Многим просто уже все равно,
Что уйти навсегда...

Всю жизнь ждала. В глазах печаль.
Прошли года. Одна осталась.
Волос распущенная прядь
Плечей, уставшей женщины, касалась.

И жизнь её – потерь, утрат -
Военной памяти, далёким взором,
Ей все твердят и говорят,
Но сердцу не прикажешь, будет ждать...

Души печальная струна,
Звучит надрывно, жалко, тонко,
Не верит в то, что сына нет!
Нет сына, матери – ребёнка.

Ах, серебро седых волос,
И где твоё великолепье,
Твой крик души, глаза без слёз,
Их на плечах, колышет ветер.

И снова...

Перемешались числа лет
в затёртой днями колоде жизни.
Цвета, что повторяются, поблекли,
глуше стали звуки. Надежды скомканнее,
тоньше паутинки призрачных времен.
Мне до тебя не докричаться…
От края и до края нам мир знаком и называем…
Но слушаем мы душу,
Она влечет нас в пробуждающийся лес,
где неумолчно пенье прилетевших птиц,
не устают от жизни птицы.
Неувядающий ручей всей чистотою
повествует летопись земли, тайны ее прапочвы.
А мы молчим, готовы внять чему-то большему,
и...

Осень, как пусто и голо в лесу,
Золото на землю тихо упало,
Я в хороводе берёзок бреду,
Что же, душа, ты, моя так устала.
Что-то, ты, ищешь, томлюсь я и жду,
Мир непонятен, приятно и страшно,
Но, коль, сегодня заняться утру,
Ясно, что ночь не вернётся обратно.
Будет сегодня такая же ночь,
Только не та, уже, полная страсти,
Будет и месяц, такой же, точь в точь,
Разве не будет безудержной страсти?
Будут часы нам мозолить мозги,
Будет скрипеть нам кровать непонятно,
Будем, как звери...

Коль в душе пустота
И спасения нет,
Не окрашивай душу
В грустно-пепельный цвет.

Улыбнись свету дня,
В сердце радости пусти,
И оставь все печали
Свои позади.

Не бывает всё время
Безоблачных дней,
Но вольны мы владеть
Всё ж Судьбою своей.

И решаем всё сами
Уже тысячи лет -
Каков будет души нашей
Радужный цвет.

Кто любит море,а кто - сушу,
Кто глубь земли иль небеса,
А я люблю - людскую душу

И ее красок чудеса!-

И ширь морей,и твердость суши,
И глубь земли,и высь небес -
Все,что сравнимо с миром лучшим
Вобрал веками Человек.
Весь мир,да что там мир!-планеты,
Хоть все Вселенные- давай!
Он все воспримет,как сонеты -

Души его безбрежен край!

Я сквозь туман тысячилетий,
Души ушедшей слышу песнь.
Он тоже был на белом свете,
Он был — а я пока что есть.

Я для него ещё не включен,
Он для меня уж отгорел.
Он думал что я буду лучше,
Об этом в песнях своих пел.

Но сквозь туман тысячилетий,
Слов мне уже не разобрать.
Его душа звездой мне светит,
Он в песне смог звездою стать.

И песне звёзд в ночи внимая,
В том хоре слышу песнь его.
Внезапно сердцем понимая,
Взаимосвязанность всего.

Я сквозь туман тысячилетий,
Услышал...

Когда при жизни не признают,
То после смерти не поймут.
Чтоб возвеличить распинают,
И крест свой каждому дают.

Тому кто не был здесь распят,
Не быть воскресшим сыном Бога.
Колокола в душе звонЯт,
Светло и грустно в ней немного.

Я не распят, хотя не понят,
Сейчас не те ведь времена:
Лишь осмеют и вниз уронят,
Свободу дав лететь до дна.

А мне плевать — пройду по краю,
Вниз постараясь не упасть.
А коль падение узнаю:
Так значит мне такая масть.

И пусть при жизни я не понят...